сына, но полюбопытствовал в конце рассказа:
– Почему так долго возвращался, ведь не вокруг света же ехал?
Принято считать, что в средневековье полагали, будто земля плоская и стоит на трех китах, слонах или черепахах, но это не верно. То, что она круглая, знали еще древние египтяне, а уж авторитет латинской церкви Аристотель и подавно. Впрочем, некоторые полагают, что земля плоска, как стол, до сих пор…
Василий поведал о своей задержке в Луцке из-за безденежья и обручении с дочерью Витовта. Последнее оказалось для великого владимирского князя неприятной неожиданностью. Лицо его потемнело и скривилось, будто он укусил кислое яблоко-дичок.
– Воистину в одуревшем, свихнувшемся мире проще уступить своим страстям и своей глупости, нежели здравому смыслу, а жаль… Честь смолоду береги, – посоветовал сыну Дмитрий Иванович, встал и принялся прохаживаться по горнице.
– Что? – не понял Василий.
– Зачем тебе эта литовка?! Ее соплеменники язычники, хотя теперь вроде и крестились, но только для виду, а бабы их похотливы, будто дворовые суки. Муж меж тем всегда разделяет бесчестье той, с кем связан узами брака. На кой ляд она тебе сдалась? Когда я отправился на битву с безбожным Мамаем, мать железные вериги[21] на себя возложила и до моего возвращения их носила. Сам снял, вернувшись. Думаешь, литовка станет за тебя молиться? Сомневаюсь…
Василий насупился. Не видать ему, видно, своей зеленоглазой Софьи как своих ушей. Не допустит батюшка этой женитьбы, но спорить с ним не решился, а лишь глянул исподлобья и тихо молвил:
– Люба она мне, и другой жены не желаю…
Воистину, дети плохо понимают своих отцов, они им кажутся несколько странными и отставшими от жизни, хотя все в ней менялось очень медленно.
– Тебе, кобелю, любая коза красавицей кажется. Воистину, первый блин комом, а первый сын – непутевый! – со злостью заметил князь, потер виски, чтобы успокоиться, и покинул горницу, оставив Василия в недоумении.
Больше Дмитрий Иванович с сыном о его свадьбе не заговаривал и государственными делами его не обременял, хотя следовало бы, все-таки наследник. В последние годы великий князь и себя не утруждал заботами, перепоручив хлопоты о княжестве своим советникам. Недаром ту эпоху назвали «золотым веком боярства».
В первый же день по прибытии в Москву ноги сами понесли Шишку на место, где прежде стоял двор его приятеля и покровителя Симеона, у которого он жил до нашествия Тохтамыша. К своему удивлению рында, узрел там новое строение за бревенчатой оградой. Подумал было, что кто-то прикупил бесхозную землю. Постучался, но ему открыл сам Симеон.
Пока Шишка находился в Сарай-Берке, его приятель, попал в полон к ордынцам, чудесным образом обрел свободу, а по возвращении в Москву встретил свою давно обожаемую Катюшу, женился на ней, а потом завел детей… Первенец темноглазый, удалой, шустрый, остальные синеглазые, совсем еще младенцы…
– Тохтамыш все спалил, откуда же у тебя взялись деньги на новый