задач, Деливрон уехал на Дальний Восток. Дальнейшие инструкции ему предстояло получить у русского консула в Иокогаме. На борт крейсера «Варяг» он вступил почти одновременно с новым командиром Рудневым. Андрей испытывал гордость от сознания того, что ему, молодому офицеру, доверили секретную миссию, и мечтал поскорее поговорить о ней с Всеволодом Федоровичем наедине.
3
Однако жизнь распорядилась так, что гладкие изначально планы, составленные в Петербурге, рассыпались словно карточный домик под дуновением дальневосточного ветра. Началось с того, что «Варягу» из-за вынужденного ремонта силовой установки задача идти в Иокогаму была снята. Командование эскадры подобрало для этого другой корабль. Экипаж «Варяга» вместе с ремонтными инженерами и рабочими без сна и отдыха занимался подготовкой к выходу крейсера в море. Поговорить о своем тайном деле с Рудневым Андрею не удавалось, а самому командиру, озабоченному ремонтом, скорее всего, было не до разведки и не до мичмана. Деливрон, привыкший относиться к порученному делу с ответственностью, весьма переживал из-за выпавших неурядиц.
Вдобавок ко всему прочему он неожиданно свалился с лихорадкой и оказался на больничной койке в японском военном лазарете в Нагасаки. Мысли о том, что он подвел людей, которые рассчитывали на его участие в решении задач по Японии, терзали молодого человека. Длительное и осточертевшее лечение усугубляло скверное настроение.
Желая немного отвлечься и занять работой голову, Андрей начал составлять русско-японский разговорный словарь. Работа была непростая, содействие в ней опять-таки оказывала Коико, бескорыстная помощница и его добрый ангел. Он спрашивал у девушки перевод таких бытовых и просторечных выражений, которые не мог узнать во время учебы в Петербурге. А она с подробно отвечала на его вопросы и подсказывала новые разделы будущего словаря.
Отношения молодых людей были спокойными и чистыми. Андрею нравилась Коико, он понимал, что и сам ей небезразличен. Им было хорошо вместе, они обсуждали самые разные темы, но не переходили грань, которая отделяет дружеские чувства от чего-то большего. Хотя иной раз в разговорах были близки к тому. Как-то Андрей заполнял страницу с русскими глаголами на букву Л, а Коико с хитринкой в голосе спросила:
– Андрей, ты знаешь, как сказать по-японски «рюбрю тебя»?
Деливрон улыбнулся в ответ, но будто строгий учитель поправил:
– Коико, ты не совсем правильно произносишь это прекрасное русское слово. Постарайся сказать: «лю-лю-люб-лю, люблю»!
Девушка старательно повторила несколько раз, глядя, как учитель вытягивает губы и показывает, как нужно прислонить язык к нёбу.
– Молодец, получается! А по-японски я знаю. Если мужчина говорит, это будет «аистеру-ё», если говорит женщина, то – «аистеру-ва».
– Хорошо! – откликнулась Коико. – Но хочу подсказать тебе, что в отличие от вас, европейцев, мы, японцы, редко говорим «я люблю