Агесилай был хромым от рождения.
Спарта! Одумайся ныне! Хотя ты, с душою надменной,
Поступью твердой идешь, но власть взрастишь ты хромую.
Много придется тебе нежданных бедствий изведать,
Долго хлестать тебя будут войны губительной волны.
Это стихотворное пророчество в качестве главного аргумента обвинения было зачитано Диопифом во время судебного разбирательства. Однако Лисандр с присущей ему изворотливостью обратил его против Леотихида. Он заявил, что «божество не имеет в виду хромоту как физический недостаток, но скорее предписывает остерегаться, чтобы престол не занял человек, не принадлежащий к царскому роду» (Xen. Hell. III. 3. 3).
Ксенофонт, описавший этот судебный процесс, завершил свой рассказ словами, что «город избрал царем Агесилая» (Hell. III. 3. 4). Под «городом» Ксенофонт, возможно, имел в виду апеллу – собрание всех полноправных граждан Спарты. При отсутствии ясно разграниченных полномочий между отдельными органами власти и примитивности судебной системы, основывающей свои решения не на писаных законах, а на обычаях и прецедентах, выбор судебной коллегии, как кажется, зависел от конкретной расстановки политических сил. За слишком общими формулировками вовсе не обязательно скрывалась спартанская апелла. Это мог быть и трибунал, состоящий из геронтов и эфоров. Именно такая коллегия в 403 г. оправдала царя Павсания (Paus. III. 5. 2).
Рассказ Ксенофонта – лучшее описание судебной процедуры, какую нам сохранила традиция. Оказывается, на суде имело место состязание сторон: с речами выступили Диопиф, защитник Леотихида, и Лисандр, его обвинитель. Судьи прислушались к мнению самого уважаемого на тот момент военачальника Спарты Лисандра, желавшего видеть на троне своего друга и покровителя Агесилая. В результате верх одержало не буквальное, а фигуральное истолкование данного оракула-загадки, и престол занял хромой Агесилай, а не законный наследник Леотихид. Последний лишился не только трона, но и имущества своего отца, поскольку был признан не его сыном (Plut. Ages. 4). После суда Леотихид, скорее всего, покинул Спарту точно так же, как в свое время это сделал Демарат.
Спорное толкование двусмысленного пророчества, вероятно, не дельфийского происхождения[59], и отказ от попытки проконсультироваться по данному вопросу с Дельфами не способствовали росту авторитета Агесилая. Новый царь никогда не забывал, каким способом он пришел к власти. Именно поэтому Агесилай, несмотря на бесспорные военные успехи, в отличие от большинства царей, всегда проявлял лояльность по отношению к эфорам и подчеркнуто уважительное к ним отношение (Plut. Ages. 4).
В судебных процессах над Демаратом и Леотихидом использовалось стандартное для Спарты обвинение, выдвигаемое против царей, – обвинение в незаконном происхождении. Оно оказалось исключительно эффективным как в случае соперничества двух царских родов, так и в случае борьбы за трон внутри одного и того же правящего дома. Возбуждали эти дела