передавать какой-нибудь предмете другому, учат входить «в салон старой Европы» и выходить из него с грациозной ловкостью и осторожной непринужденностью.
Не забывают и уроков танцев. Впрочем, в настоящее время это весьма сложный вопрос для светской науки: спрашивается, следует ли знать, не считая нынешних танцев, еще и «старинные танцы», «устарелые танцы» и «новейшие танцы» для того, чтобы фигурировать в костюме в «интермедиях бала»?
Не говоря, конечно, о продолжительности уроков танцев, мы утверждаем, что нет лучшего упражнения для того, чтобы утвердить грацию движений, как упражнения под музыкальный ритм – приучить тело к такту и гармонии. По поводу танцев следует сказать, что американские профессора воспрещают менуэт и лянсье женщинам с короткой талией; они говорят, что эти последние не умеют кланяться. По их мнению, также женщины небольшого роста, не имеющие длинных ног, никогда хорошо не вальсируют.
Французская грация и достоинство
«Не допустим сыновей и дочерей Ионафана оставить нас позади себя». Вспомним о славе изящества манер, которая окружала ореолом наших предков.
Они не довольствовались только лишь желанием и приобретением красоты лица. Они хотели прельщать еще ловкостью и достоинством своей осанки и своих жестов.
Будем следить за собою, как они это делали, чтобы сохранить или приобрести качества, которые их отличали. Нам всем приходилось идти позади особы с изящной фигурой, черты лица которой мы не заметили, но стройная походка которой зарождала в нас, – пусть тот, кто этого не испытал, встанет и опровергнет меня, – тот род симпатии, который пробуждается в человеческой душе от всего, что касается красоты.
Виконт Леториер приобретал чрезвычайную благосклонность всех не только лишь за свое красивое лицо, но за все целое своей особы, за несравненную грацию своих манер, своей фигуры… Кучера возили его бесплатно, портные одевали за безделицу, потому что находили его слишком прелестным: первые поступали так для того, чтобы не заставить его ходить пешком; вторые, чтобы не страдать от того, что он плохо одет.
Фонтенель на склоне своей жизни, совсем сгорбленный годами, заставлял еще любоваться своей «благородной и скромной» походкой. Супруга Люксембургского маршала одевалась всегда с чрезвычайной простотой для своего положения и для того времени, в которое она жила. Но эта «маленькая, добрая женщина», в своем платье из темной тафты, в чепчике и манжетах из одноцветного газа, тотчас же, вопреки своему скромному виду, внушала почтение своей осанкой, «которая имела нечто королевское».
Будем же все стараться ходить, держать себя, садиться с той грацией, которую допускает строение нашего тела; со всей грацией, которой мы можем его наградить посредством беспрерывной изысканности.
Осанка
Осанка бывает всегда уродлива только лишь вследствие небрежности или еще вследствие непонимания красоты. Но, к счастью, даже весьма развившееся