политику еврейского вопроса.
Семен подхватил:
– Да, я тебе так скажу: если Хрущев разгонит деловых советников-евреев, вместо того чтобы дать им проявить свои способности и таланты, это дорого обойдется хозяйству страны, и на этом он сам проиграет.
Павел взглянул на брата:
– Интересная мысль, Сенька, твое предсказание может оказаться верным. По своему поведению Хрущев – настоящий представитель великорусского шовинизма, а шовинизм обязательно приводит к ошибкам. Да, теперь после этого доклада на съезде евреи станут надеяться, что для них наступят улучшения. Но… – он замолчал, как бы перебивая самого себя.
– Ты считаешь, что евреям нельзя строить особых надежд на будущее?
– Строить надежды? Мой неисправимо лагерный мозг не ждет особых перемен.
3. В ожидании «Хрущевской оттепели»
Несколько месяцев в газетах и по радио о докладе Хрущева ничего не сообщали. Партийное начальство молчало, как воды в рот набрали. По партийным организациям доклад разрешили читать только коммунистам. Они слушали на собраниях, но детали рассказывать не решались: партийная дисциплина. По Москве и по всей стране все ходили глухие слухи, что вроде бы Хрущев на съезде критиковал самого Сталина. Неужто критиковал? Это вызывало удивление и возбуждало страшный интерес. Многие роптали: «Опять от народа все скрывают!»
Тем временем Кремль разослал текст доклада под грифом «Совершенно секретно» руководителям подконтрольных стран народной демократии – Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании. В Польше сняли с доклада копию и переслали на Запад. Текст его начали передавать по-русски радиостанции «Голос Америки», «Би-би-си» и «Свободная Европа». Хотя лишь немногим удавалось слушать эти станции (в городах их передачи глушили), доклад постепенно становился известен советским людям. Волна радости расходилась по стране, и с весны 1956 года люди возбужденно обсуждали новость: неужели действительно развенчали культ личности?
Официальное сообщение о разоблачении культа Сталина стало шоком для всех, для большинства радостным, но для некоторых – неприятным. Люди разделились на два лагеря: противники сталинского режима впервые открыто радовались, а матерые сталиниты раздраженно удивлялись и злобно огрызались. В первом лагере были пострадавшие – почти вся интеллигенция, включая евреев. Во втором – убежденная прослойка из партийных функционеров и сотрудники органов государственной безопасности, чьими руками террор и проводился.
В первом лагере удовлетворенно говорили:
– Вы слышали? На съезде объявили, что Сталин совсем не так уж велик, как нам представляли.
– И полководец он не великий, из-за него мы чуть не проиграли войну с Германией.
– Чего уж там, «великий»! Прямо сказано: «преступник», людей губил миллионами.
– Раньше все валили на Берию, министр госбезопасности, он, мол, от Сталина скрывал свои преступления. Теперь-то ясно, что Сталин