с другой стороны – если в них возникнет гангрена (а она должна возникнуть), то я буду себя еще больше корить.
– Хорошо, я беру на себя ответственность.
Я был уверен, что Гавриил не станет на меня сердиться. Главное, его нога и его жизнь вне опасности!
Вторая операция
Даже самая прекрасно сделанная искусным хирургом операция может не дать хорошего результата, если после нее нет настоящего внимательного выхаживания больного. А оно проводится медицинскими сестрами. Когда хирург закончил операцию, больного перевозят на несколько часов в палату восстановления (recovery room по-английски). Первое склоненное лицо, которое он, проснувшись от наркоза, видит перед собой, – это лицо медицинской сестры. Она улыбается ему, говорит слова ободрения, дает кислород для дыхания, укрывает, если у него озноб, дает пить, вводит обезболивающие лекарства – она начинает его выхаживание. И если замечает, что что-то не в порядке, срочно вызывает к нему доктора.
Медицина – самая человечная из всех видов людской деятельности, и медицинские сестры символизируют ее человечность больше, чем доктора. Особенно в хирургии. Да, хирург спасает жизнь и здоровье, вкладывая в это свое уникальное умение работать инструментами. Он, по сути, и есть инструменталист медицины. И чем больше инструментов в его руках, тем меньше остается ему времени и меньше места в его душе для простой человечности. Как все это вместить в одну душу? Хирург спасает, но ощущение теплоты и заботы выхаживания дает больному так называемый средний и младший персонал – если он натренированный и внимательный.
Все это я наблюдал с первого момента после операции, когда проводил долгие часы у постели Илизарова. Для меня, хирурга, это была уникальная возможность видеть, что и как делают сестры, когда после операции мы оставляем им наших больных. Это были интересные и полезные наблюдения со стороны за больным и персоналом. Я часто думал: даже если бы Илизарову и сделали операцию в том московском институте, то все равно – какой был бы результат, когда сестра влила ему в вену неопознанную жидкость?
Доктор Райлз всегда торопился. Ранним утром он заходил в палату Илизарова на две – три минуты до своих новых операций. Я уже был там, приезжая для перевода и объяснений. Доктор деловито улыбался, спрашивал:
– Ну, как сегодня наш профессор – о’кей?
Я коротко рассказывал, он быстро проверял пульс на ноге, улыбался, опять говорил свое «О’кей» и поспешно уходил на целый день, на ходу давая указания сестрам. Он торопился в операционную – спасать других. Это и было его, специалиста высокого класса, основное рабочее место. А выхаживали Илизарова именно сестры. Ведь одно дело – назначить нужное лечение или процедуру, а другое дело – КАК это выполнить.
Опытная и внимательная медицинская сестра может быть не только хорошим исполнителем, она может и подсказать, и даже, если надо, поправить доктора. Много нужно для этого умения и терпения. И ведь больные разные, не только все они обессиленные и беспомощные, но бывают и ворчливые, всем недовольные, капризные, злые, кляузные. При докторах они стесняются и ведут себя спокойнее, но