уединиться – была ванная комната. Закрывшись на все щеколды и задвижки, я дописала начатые строки:
Мне слышатся неслышные шаги,
Мне кажется, огонь горит в камине….
Но только ветер в листьях шелестит,
А на стене – портрет Марины.
Мне кажется, что вдруг войдет она,
Пройдет меж нас и не заметит,
Но только ей знакомая луна,
Задержится печально на портрете.
Мне чудится, что кто-то пишет стих,
Густой и терпкий, словно гроздь рябины…
Вдруг соловей под окнами затих
И замер пред стихом Марины.
Июнь 2016 Vanves
Парижские тайны
Париж, меняясь каждый день, умело сохраняет свои мифы, легенды, истории, но в то же время щедро открывает свои тайны любопытным.
В Латинском квартале, проходя по тихой улочке Feuillantines, обратите внимание на здание с витражами (профессиональный лицей), на стене которого висит мемориальная доска: «Здесь, в обители Feuillantines, находившейся раньше на этом месте, Виктор Гюго провёл часть своего детства с 1808 по 1813 год». Действительно, до 1850 года вместо улицы, которая сейчас и носит название бывшего монастыря Feuillantines, здесь цвели цветы, пели птицы, шумел зеленью монастырский сад, где шестилетний Виктор играл со своими братьями. Позже, в 1855 году, он написал своё известное ностальгическое стихотворение – воспоминание: «Aux Feuillantines»:
Я и мои два брата, играли мы детьми.
Нам мама говорила: Не смейте мять цветы,
И запрещаю вам по лестнице взбираться.
Абель средь нас был старшим, я – самый младший брат.
С завидным аппетитом мы ели всё подряд
Прекрасный пол не мог от смеха удержаться.
В монастыре чердак служил для наших игр.
Там сверху, разыгравшись, смотрели мы на книгу,
Что на шкафу лежала на высоте огромной.
За фолиантом черным поднялись мы однажды.
Как это получилось, не представляю даже,
То Библия была, я точно это помню.
От древнего писанья церковный веял дух.
Обрадовавшись очень, уселись мы в углу.
Картинка за картинкой! Какая благодать!
С находкой на коленях, мы с первой же страницы
Заметили, как стали добрее наши лица,
Забыв про свои игры, мы принялись читать.
Продолжили все трое, проснувшись утром ранним,
Иосиф, Руфь и Вооз, добряк Самаритянин,
А вечером опять и с еще бо́льшим рвеньем.
Подобно малым детям, поймавшим в небе птицу,
Им хочется смеяться, кричать и веселиться,
И нежного коснуться рукою оперенья.
Перевод Татьяны Примак
Благодаря этим строкам, мы легко можем представить себе цветущий сад детства Виктора Гюго, почувствовать этот особый дух братства, проникнуть вместе с поэтом на монастырский чердак… Удивительно то, что сюда до сих пор прилетают птицы и не найдя ни единого дерева, отчаянно щебечут на балконах с геранью неоклассических каменных домов. Вот, в одном из таких домов на улице Feuillantines и живет