Габлер. – Поеду домой и устроюсь куда-нибудь. Например, в Эксит. Или кабак собственный открою. А если не получится, то сбережений у меня хватает, проживу.
– Не спорю, – кивнул Шацкий. – Но теперь посмотрим с позиций, так сказать, житейских. Что лучше: расходовать накопленное или постоянно пополнять свой банковский счет? Причем пополнять очень существенно, тут не Стафл, повторяю, и не Твинс. Дежурить по ночам в Эксите или работать в Администрации Императора? У тебя же со здравым смыслом все в порядке, правильно?
– Со здравым смыслом у меня в порядке, и этот здравый смысл говорит мне, что лучше держаться от вас подальше, – упрямо произнес Габлер.
Глаза Шацкого похолодели. Он медленно откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и негромко сказал:
– Боюсь, что не получится у тебя держаться от нас подальше, Кристиан. – В словах палатинца Габлеру почудилась скрытая угроза. – Потому что мы уж постараемся держаться к тебе поближе.
И эта фраза не оставляла Габлеру никаких шансов.
– Ты хочешь сказать, что у меня нет выбора? – глухо спросил он.
Вероятно, что-то такое проявилось у него на лице, потому что Шацкий подался вперед, уперся ладонями в столешницу и самым доброжелательным тоном произнес:
– Кристиан, только ты не думай, что я на тебя давлю. Ни в коем случае – я просто взываю к твоему, так сказать, здравомыслию. К благоразумию твоему взываю! Это ведь в твоих же интересах – работать здесь, в Октагоне, расти во всех смыслах, развиваться, видеть всю картину, а не отдельные кусочки. И, между прочим, работать на благо Империи. Не Императора, Кристиан, а Империи! – Шацкий говорил все более убежденно. – Ты же ведь пришел сюда, когда увидел угрозу Империи? Пришел, просто не мог не прийти, потому что это твоя Империя! Твоя, Кристиан! И работая здесь, ты будешь обеспечивать ее благополучие, как и все мы. Ты можешь по-всякому относиться к Императору, ко мне, к Стиву, к кому-то там еще, но это не главное. Главное – здесь, в Октагоне, ты сможешь принести наибольшую пользу Империи. Если уж по большому счету, то это просто твой долг перед Ромой Юнионом. Твой долг, Кристиан! Но я не говорю, что это навсегда, – понизил голос Шацкий. – Не захочешь – уйдешь. Но позже, Кристиан, позже!
Ни одно слово палатинца не пролетало мимо, все они попадали в цель. Умом Габлер понимал, что Шацкий, вопреки заявлению, именно давит на него, но сердце говорило другое. Он, Кристиан Конрад Габлер, простой файтер, неопытный твинсер, действительно был нужен Империи. Не Боссу, нет! Империи! Тем более когда над ней сгустились тучи.
– Хорошо, я с вами, – не сразу, но все-таки сказал он. – Во всяком случае, до тех пор, пока не разберемся с чужаками.
Шацкий некоторое время смотрел на него, а потом вновь расслабленно привалился спиной к спинке кресла.
– Я знал, что у тебя со здравым смыслом все в порядке, Кристиан. И это очень хорошо.
– Только вот что, – предупреждающе поднял палец