не оказаться в другом углу салона. В следующий момент таксист крутанул руль в другую сторону, и чуть не зацепил стоящую на парковке машину открытой дверцей. Когда маневры прекратились, и они выехали на ровную дорогу, «Мазда» уже убегала от них. Фетль видела, как зажегся левый поворотник. Машина пропустила поток встречного транспорта, потом свернула, и помчалась вверх по улице Осоавиахима.
«Нам следует ехать быстрее», – пронеслось у нее в голове.
Таксист надавил на педаль, старенькая «девятка» ускорилась, но когда они достигли поворота, им снова пришлось остановиться. Поток транспорта по главной улице задержал их еще на полторы минуты. К тому времени, как они свернули на улицу Осоавиахима, «Мазда» уже исчезла из виду.
Таксист помчался вперед, превышая допустимый порог скорости. Несколько раз их подбросило, и Фетль снова ударилась головой о крышу. Она ударилась так сильно, что хотела сообщить об этом водителю, но мысли о дочери торопили ее. Она хотела увидеть «Мазду», хотя близко не осознавала, что будет делать, если они все же ее настигнут.
Они обогнали несколько машин на коротком участке пути. Таксист разогнался так, что Фетль забеспокоилась за свою жизнь. Она никогда не водила машину, но знала, что сплошную линию пересекать нельзя. Равно, как и совершать обгон на таких изгибах, где ничего не видно впереди. Вскоре ее отпустило. Они выехали на пустую дорогу, поднимающуюся на холмы. Школа осталась позади. Улица покрылась маленькими домиками. В лобовое стекло задул сумасшедший ветер. Мотор ревел так, что закладывало уши, и чем выше они забирались на холм, тем медленнее становилась их скорость.
Фетль отвлеклась от дороги и посмотрела вниз на далекие огни города. Центральная часть Новороссийска находилась во впадине, и пусть наилучший вид принадлежал горам с противоположной стороны бухты, отсюда она видела не менее восхитительное зрелище. Город словно горел.
Машина описала очередной изгиб, и огни пропали. Каменистые склоны покрыли можжевельники. Фонари исчезли, и дорога стала такой темной, будто они ехали под землей. Фетль вытащила платок из нагрудного кармана и провела по лбу. За последние полчаса она успела замерзнуть и согреться до капелек пота. Никогда путь на кладбище Кабахаха не заставлял ее так нервничать.
Склон по правой стороне дороги поднимался все выше. Скала в его основании не имела ни одного деревца и была настолько крепкой, словно ее заколдовали. Где-то на ее остроконечной возвышенности уже начинались могилы старого кладбища. Свет фар резал темноту, и Фетль казалось, что кто-то из молодежи обязательно кинет в них камень. До ворот кладбища оставалось пара сотен метров, когда таксист произнес:
– Странно все это, мадам. Мы гнали с такой сколростью и до сих пор их не настигли.
– Возможно, они ехали еще быстрее, – предположила Фетль.
– Не думаю. Я и так ехал на пределе возможного. Никогда не повторяйте моих шалостей. Я просто хотел вам помочь.
– Я… – она замялась, и в любом другом случае поблагодарила бы