Рукопись русского. Книга первая. «Les trios derniers coups, messieurs!» (Три последние игры, господа!)
палец, но к своему удивлению не нащупал пальца, а нащупал толстый забинтованный конец половины моей голени. Вот это и показалось мне странным. Отчего же мне отрезали ногу и руку? Разве в меня не стреляли, а взорвали меня?
Мне сорок лет исполнилось за день, как в меня стреляли.
Однажды мы с Толясиком рванули «мерс» с конкурентами: им руки, ноги и головы поотрывало. В меня же стреляли. И только! Я расстроился так сильно, не увидев руки и ноги, что заплакал. И рыдал безостановочно два дня. Сосед справа, ампутированный полковник, терпел-терпел, а потом сделал на полную громкость телевизор. И я перестал рыдать.
Скоро меня навестил Толясик.
Это был военный госпиталь. Лежать здесь стоило больших денег. Я не был военным. Платил за меня мой тесть Толясик.
С Толясиком мы познакомилась на свадьбе: я женился на его дочери.
Толясика не пригласили на свадьбу. Он был гений. Он явился сам без приглашения и говорил красиво с пренебрежением к гостям. Толясиком его звали родственники – так презрительно, чтобы всем показать, как они его ненавидят, потому что Толясик пустил по миру всю семью. Толясик играл на рулетке. В молодости Толясик бегал на короткие и средние дистанции: он был Джонсоном Арбекова – района в Ашхабаде.
Когда мы парились в сауне, Толясик прогонял шлюх и показывал мне шрам на бедре:
– Меня резанули арбековские «звери» в драке, повредили важный нерв. Так бы я стал Джонсоном. В семьдесят восьмом я подарил твоей теще первый «Мерседес». Когда-нибудь я расскажу тебе про Великого Серафима.
Толясик, во времена Великого Серафима, объездил всю страну: из Владивостока он вез икру, из Иванова платки, из Туркмении ковры. Он удачно сбывал товар. Наспекулировав к девяностым приличных средств, переехал в столицу: обжился в трех квартирах, стал ездить на двух «Волгах» и одном «Мерседесе».
Как-то Толясик привел меня в рулетку. Он играл до середины ночи. Теперешние рулетки закрываются под утро. Вокруг Толясика вились шлюхи. Толясик расставлял свои фишки очень быстро, и я не замечал, как он проигрывал, но видел, как много он выигрывал. И в конец вечера, под утро, выиграл огромную сумму – гору фишек. Толясик был не жаден, он разбрасывался фишками, а девочки-шлюхи клянчили у него на такси. Перед отъездом он поставил на zero все – все, сколько можно ставить за раз. И выиграл. Я думал, что нас убьют – такой огромной оказалась сумма. У Толясика не тряслись руки, но когда я случайно глянул ему в глаза, заметил такое в них выражение, что подумал, если бы кто и попытался отнять у него деньги, то Толясик убил бы того одним взглядом.
Однажды после завтрака на обходе доктор сказал, что из меня вынули двенадцать пуль, одну из головы. Ногу с рукой пришлось ампутировать, потому что пули перебили суставы, раздробили кости. Я сначала подумал – какие дураки стреляли в меня! Я не поверил доктору. Но он вынул из кармана пули и оставил их на подоконнике возле телевизора. Пули стал рассматривать