и субъективная ложь, то есть правда, которую ты воспринимаешь как ложь. Потому что, во-вторых, глядя на его хорошо сохранившуюся рожу, ты думаешь: врешь, батя, по тебе видно, что пороки и излишества ни хрена особо страшного с человеком не делают.
И такой ход твоих мыслей – это величайшее благо. Но не для тебя, а для следующего поколения, тебе ненавистного, которое будет называть тебя «батей» и хлопать по плечу.
Так вот, не поверишь ты старому лгуну, неплохо сохранившемуся, и начнешь проделывать над собой чудовищные эксперименты. Жить на разрыв даже не аорты, а гранаты в черепной коробке. И станешь ты в сорок лет совершеннейшей рухлядью, трижды Инвалидом России.
И когда начнешь рассказывать молодому поколению о губительности пороков и излишеств, то не поверить тебе будет невозможно. Даже пьяные и обкуренные мгновенно протрезвеют и очухаются и будут внимать тебе с превеликим ужасом, запечатлевшимся в расширенных зрачках. И похлопают тебя по плечу, и скажут уважительно: «Да, батя, ты прав!»
И не будет то поколение, ненавистное тебе, нещадно себя губить. И когда дозреет до позорного возраста, то следующее поколение – твои внуки, до которых ты не доживешь, – не поверит поколению твоих детей и станет как ты.
Вот так, дорогой мой, и работает основной закон генетики: наследственные признаки передаются от дедов внукам.
Вот это и есть закон отрицания отрицания. Работает железно, хоть ты, зачитавший до дыр Витгенштейна, Фуко и Фукуяму, отродясь о нем не слыхал. И, подозреваю, ничего не знаешь о его источнике.
Вот так вот, блядь, сынок!!!
Тебе, конечно, прекрасно известна категория людей, с дьявольским сладострастием изливающих свои проблемы на окружающих. Есть среди них подгруппа, которая специализируется на теме здоровья. То есть его утраченности и испорченности. Эти самые противные, поскольку выплескивают на замешкавшегося слушателя даже такие омерзительные подробности, как содержание в моче чего-то такого, чего у приличных людей в моче быть не должно.
Причем они не только противные, но и глупые. Поскольку все эти сладострастные сетования абсолютно бессмысленны. Поплакавшийся по поводу нищеты еще имеет шанс, хоть и призрачный, получить сколько-то денег. В качестве откупа, чтобы не терзал рассказами о том, что вынужден подтирать задницу мелованными рекламными листочками, которые он выпрашивает у метро у распространителей. Но никто не способен вернуть хотя бы капельку здоровья, как бы исповедующийся ни глумился над своими слушателями.
Так вот я не стану доставать тебя аналогичными рассказами, хоть мне и есть что тебе поведать, отчего у тебя физиономия перекосится. Скажу лишь одну вещь: велика вероятность, что скоро я оглохну. Но не для того, чтобы тебя порадовать. Как раз напротив. Начнешь ты мне говорить какую-нибудь глупость, вставляя через слова «батю». А я буду смотреть на тебя и согласно кивать головой, поскольку буду уверен, что ты называешь меня «Владимиром Яковлевичем», а себя – «мудаком неразумным». И такой ты мне будешь даже отчасти симпатичен.
Что ты будешь думать