в комнату, спросила дома ли отец. Конечно, его не было и, откровенно говоря, я понятия не имел, где он был: на работе или внимал недавно рухнувшему СССР за партийкой в домино во дворе, попивая разбавленный спирт из железной кружки. Услышав, что отца дома нет, Ксюша улыбнулась как голливудская звезда, достала из рюкзака напиток насыщенного янтарного цвета в стеклянной таре. Это был виски. На мой вопрос, где она взяла его, ведь это дорогой напиток для неработающего студента, ответом стала коварная улыбка, злая, я бы даже сказал. Купила. Ксюша просто купила его. Я вздохнул. Уселся на кровать, пока Ксюша пошла за стопками, которых в моем доме было больше, чем в любой пивнушке. Я смотрел на бутылку. Я никогда не пробовал виски. И я не считал это упущением. Мне, конечно, было интересно, что это за напиток, но, откровенно говоря, желания пить в тот момент не было.
В комнату влетела Ксюша и перед моим носом появилось две водочных стопки. Неприятно хрустнула крышка и джин был свободен. Я понюхал содержимое и мое лицо непроизвольно скривилось в мятую половую тряпку. Ксюша поинтересовалась, неужели все настолько мерзко. Нет, не мерзко, отталкивающе и шокирующе. Я улыбнулся. Я сказал, что привыкну.
Мы выпили, покурили каких-то вонючих сигарет. Снова выпили. Ну что я мог сказать о виски, впервые попробовав их? Вырви горло, вот что! После первой стопки мое лицо превратилось в скукоженное месиво. Все горло было покрыто огнем без огня. Глаза так крепко зажмурились, что вовсе с лица пропали. Это было ужасно. Но едва реакция организма окончила свое выступление, я, наконец, смог почувствовать вкус напитка. Приятное, терпкое послевкусие. Ксюша смеялась, глядя на чужие лица, завладевшие моим. Как давно я не слышал ее смеха! Я был рад, что она, наконец, перестала плакать и мечтать о суициде. Спрашивать, наладились ли отношения с ее возлюбленным, я боялся, вдруг сковырну свежую корку на глубокой ране. Но Ксюша – это Ксюша, она все рассказывала мне, и если что-то поначалу оставалось сокрытым, то надо было всего лишь подождать, и Ксюша сама все расскажет. Так и случилось после очередной стопки.
Она приехала на дачу, ее любимого еще не было, потому что он сдавал сессию. Зато был его друг – Костя. С ним-то Ксюша и гуляла, изливая не замолкающую душу. Он оказался очень сердобольным другом, поддерживал ее как мог. Вначале морально, идя с ней рядом, говоря, что все образуется, наладится, жизнь – она ведь такая: вначале рыдаешь, и тут же смеешься, как проклятый. Потом он держал ее за руку, продолжая внушать недальновидное прекрасное будущее с Димой, осталось только дождаться, когда он покончит с сессией и появится в героической символике на даче. Ксюша улыбалась. Потом он играл ей на гитаре трогательные песни Сектор Газа, намекая на то, что придет к ней в любую погоду, чтобы просто помочь. А потом он поцеловал ее. Как бы случайно. И поняв, что ее реакция позволяет ему прикасаться к ее губам больше, чем на секундную случайность, он поцеловал ее так, как я видел только в кино. Мой слюнообмен с Олесей не шел ни в какое сравнение, в принципе,