отпечаток ладони. Пошатываясь, Вика забралась в ванну и включила душ. Водяные струи безжалостно ударили по сгусткам крови под кожей, и Вика застонала. Тело прошибли мучительные судороги. Только сейчас она начала осознавать, что с ней могло случиться. Как будто высшие силы смеялись над ней. Издевались, ставя эксперимент: сколько она еще сможет выдержать. Весть о невозможности иметь ребенка. Изнасилование в подворотне. Словно кто-то имел своей целью добить ее. Уничтожить. И почти добился своего. Смешиваясь с водой, по щекам потекли слезы. Почему-то они были ужасно горячими, обжигая и без того измученную кожу. Без сил Вика неуклюже опустилась на колени, свернувшись, как раковина древнего моллюска. Она пыталась, но не смогла подавить громкие рыдания, разрывающие горло. Корка на губах лопнула, и на белую эмаль упало несколько алых капель. Вика с остервенением принялась тереть лицо, размазывая выступающую сукровицу. Кожа онемела от боли и тупых горячих ударов душа. Вика пыталась оттереть с рук синяки, но добилась лишь того, что вокруг них растеклись уродливые алые пятна. Никаким мылом не смыть ту мерзость, которой она теперь оказалась покрыта.
Вика не знала, сколько так просидела. Вода равнодушно шумела, слезы давно иссякли, превратившись в беззвучные спазмы. Цветок боли полностью расцвел и завладел каждым сантиметром ее тела. Выключив душ, Вика с трудом выбралась из ванны и закуталась в пушистое полотенце. Когда она доковыляла до спальни, то вдруг поняла, насколько кругом тихо. Оглушительно тихо и страшно. Вика отбросила полотенце и надела старенькую ночнушку. Когда-то она купила ее, чтобы сделать сюрприз Роме. Молочно-белый шелк с матовым узором из веточек, кружево по подолу, едва прикрывающему бедра. Вместо бретелек – тонкие ленты. Вика представляла, как Рома, пораженный ее видом, будет медленно развязывать эти ленточки, как сорочка скользнет к талии, задержится на бедрах, а потом упадет на пол. Но Рома ее покупку не оценил. Вика до сих пор помнила ту их годовщину. Он пришел домой, едва взглянул на нее, быстро расправился с праздничным ужином, уставившись в телевизор и… ушел спать, заявив, что слишком устал, а отметить можно и в другой раз. Может, их отношения уже тогда начали покрываться отвратительной гнилью? Но она упорно продолжала надевать уже давно застиранную сорочку. Как будто цеплялась за глупую надежду, что однажды Рома заметит хоть что-нибудь.
Тишина сводила с ума. Вика забралась под одеяло, впервые жалея, что у них с Ромой не раздельные кровати. Ей нужны были покой и одиночество. Почему-то она боялась того момента, когда он зайдет в спальню, разденется и ляжет рядом. Матрас под ним просядет, кровать скрипнет. Вика почти ощутила ту боль, которую почувствует из-за этих движений. Она бездумно уставилась в потолок. В сумке остались лежать справки с бесконечными анализами, но ей уже не хватало сил достать их. Да и зачем? Чтобы в очередной раз увидеть то, о чем она знала много лет? Нужно отвлечься. Подумать о скучных привычных вещах. Например,