сказал военный советник юстиции первого класса фан Риген.
Галька смотрел на ровное полукруглое пламя керосиновой лампы. Опустишь веки – и в глазах от пламени зеленые язычки…
– Вы меня поняли, господин Тукк? – спросил фан Риген.
– Я вас понял. Я думаю, – тихо сказал Галька.
– Думайте.
Галька молчал минут десять. Фан Риген больше не торопил его. Сидел прямой, бесстрастный. Исполнитель закона.
– Хорошо… – прошептал Галька. – Пусть они уходят…
– Что?
– Я сказал, – громче повторил Галька и сощурился на пламя, – пусть они уходят из города.
– Кто?
– Все, кто подписал приговор.
– Но… – Впервые в лице фан Ригена мелькнуло что-то живое. – Это почти все жители.
– Пусть! – сказал Галька.
Советник юстиции встал.
– Хорошо, это ваше право. Мне нужно подготовить бумаги. Я приеду завтра после полудня, и мы утвердим решение.
Галька спал в одной камере с капитан-командором Крассом. В каменной сводчатой комнате с зарешеченным окном, но на роскошной кровати, которую поставили по приказу форт-майора.
Красс не стал возражать против соседства. Серьезно кивнул и не удивился.
Говорили они с Галькой о чем-то перед сном или нет – неизвестно.
Неизвестно также, снилось ли что-нибудь Гальке. Можно лишь предположить, что ему приснился город, покинутый жителями. Хорошо бродить по знакомым улицам, не встречая никого. Обидчики ушли, город остался. Поскрипывают на узорчатых кронштейнах вывески, падают первые желтые листья. Подбежала чья-то собачонка, ластится. Галька идет по заросшему трамвайному пути и держит за руку Вьюшку. Спрашивает:
– Ну что, разве нам плохо?
Вьюшка молчит.
Утром опять пришли Лотик и Вьюшка. Галька сидел между каменными зубцами на верхнем ограждении бастиона. Отсюда видны были река, Китовый остров, а за ним – труба и мачты севшего на сваи монитора. К мачтам все еще были привязаны березки.
Вьюшка была молчаливая и какая-то испуганная. Галька притянул ее к себе. Лотик тихо сказал:
– Галик… а можно, мои тетки останутся в городе? – Он смотрел под ноги, вертел босой пяткой на каменной плите. Словно хотел высверлить лунку.
– А зачем тебе тетки? Ты же ушел от них.
– Ну, все равно… Они старые, куда они денутся? А ту бумагу… они ведь ее просто по глупости подписали… – Головастик нерешительно поднял глаза.
– Пусть остаются, – глядя на заречные луга, сказал Галька.
– Ладно… А школы не будет?
– Ребята не подписывали приговор, – сумрачно отозвался Галька. – Пусть остаются… и ходят в школу, если охота.
– А учить кто будет? – вздохнула Вьюшка.
Галька хмыкнул:
– Можно подумать, главная радость в школе – учителя…
Лотик сказал:
– А учитель Ламм не подписывал ту бумагу. Отказался.
– Ну?! –