грубой силы, недобросовестности, несправедливости, угнетения и преследования; и я уверен, что победа будет достигнута».
Вторая мировая война началась.
Это была новость, которая так долго казалась неизбежной, но когда она пришла, странное чувство беспокойства и неуверенности охватило нас. Мои родители были рассеянны и, казалось, потерялись в своих мыслях.
На Бельгию словно опустилась зловещая тишина, как будто люди знали, что грядут перемены, но не подозревали, что они за собой повлекут.
Были моменты, когда казалось, что мы как будто натянуты до предела и что не сможем больше выдержать этой неестественной тишины, но нам пришлось еще в течение шести месяцев нервно отсчитывать каждый прожитый длинный, тревожный день.
Наконец в феврале 1940 года мы получили известие, которого ждали. Нам выдали голландские визы, и мы могли поехать в Амстердам, чтобы жить с папой.
Мое пребывание в Бельгии изменило мою жизнь больше, чем я могла себе представить. Несмотря на внешнее проявление уверенности, я знала, что мои родители были глубоко потрясены – и я была уже совсем другой маленькой девочкой, нежели та, которая села на поезд в Вене. На этот раз в начале нашего путешествия я вела себя замкнуто и тихо и испытывала чувство не столько начинавшегося приключения, сколько облегчения. Мои глаза к тому моменту уже видели разные неприятные вещи в жизни, и я могла быть только рада, что, независимо от того, что преподнесет нам Амстердам, это будет следующий этап нашего совместного пути.
6
Амстердам
Жизнь в изгнании была, несомненно, напряженной для моих родителей, но я приближалась к двум очень счастливым годам в моей жизни.
За время, что мы жили в Амстердаме, окрепли наши глубокие семейные узы. Мы с Хайнцем взрослели и претерпевали такие же эмоциональные и физические боли роста, как и все остальные подростки. Мы завели новых друзей и продолжали искать лихих приключений, плавая по голландским озерам и каналам в небольших деревянных лодках. А еще мы делали первые шаги на пути к робким романтическим отношениям с представителями противоположного пола (хотя я не особо стремилась к этому). Без нянь и гувернанток, а позже при введенном нацистами комендантском часе мы четверо очень сплотились.
После травматического периода жизни в Брюсселе я была очарована нашим новым домом, который совершенно не походил на тот, который мы покинули. Австрия была неровной и землистой, с народом, укоренившимся в тенях высоких гор и ледниковых озер. С печалью оглядываясь назад, могу сказать, что моя родина, видимо, заставила нас съежиться в тени лесов и горных вершин, в то время как Голландия проплывает у меня в воспоминаниях туманным водным пейзажем.
Я могла ездить на велосипеде вдоль сельских дамб, наблюдая за скотом, пасшимся у травянистого берега, и за тем, как мельницы медленно, тихо поворачивались на ветру.
Нидерланды сохраняли нейтралитет в Первой мировой войне и намеревались