с Афиной. Сияли. Что бы ни делали – все им давалось без всяких зримых усилий. Рядом с ними Персей сам себе казался заполошным и неуклюжим.
Словно прочтя его мысли, Афина сказала:
– Ты привыкнешь и к эгиде, и к серпу, и к сандалиям, и к шапке и суме. Это все внешнее. Если ум и дух устремлены к цели, все остальное приложится. Расслабься.
– Но сосредоточься, – добавил Гермес. – Расслабление без сосредоточенности – путь к неудаче.
– Сосредоточенность без расслабления – путь к неудаче не менее верный, – сказала Афина.
– В общем, собраться… – суммировал Персей.
– Именно так.
– …но спокойно?
– Соберись спокойно. Все верно.
Персей несколько раз вдохнул и выдохнул, надеясь, что получается расслабленно и при этом сосредоточенно, собранно – и спокойно.
Гермес кивнул.
– Кажется, у этого юноши великолепные шансы на успех.
– Но эти – чудесные! – дары не способны мне помочь вот с чем – с поисками горгон. Я спрашивал у всех подряд, но о том, где обитают горгоны, все говорят разное. На каком-то острове, далеко-далеко в море – и больше толком ничего. На каком острове? В каком море?
– Этого мы тебе сказать не можем, – произнес Гермес, – но слыхал ли ты о ФОРКИДАХ?
– Никогда.
– Их иногда именуют ГРАЙЯМИ, или Седыми, – сказала Афина. – Они дочери Форкия и Кето – как и их сестры, горгоны Стено и Эвриала.
– Они старые, – добавил Гермес. – Такие старые, что на троих у них один глаз и один зуб.
– Найди их, – сказала Афина. – Они знают всё, но ничего не говорят.
– Если они ничего не говорят, – начал Персей, – что в них толку? Мне серпом им пригрозить?
– Ой, нет, придется придумать что-нибудь поизощреннее.
– Что-нибудь гораздо хитрее, – молвил Гермес.
– Но что?
– Ты, несомненно, додумаешься. Грай можно найти в пещере на диких берегах Кисфены – это общеизвестно.
– Желаем тебе большой удачи, брат Персей, – сказала Афина.
– Расслабленно, однако сосредоточенно – самое главное, – повторил Гермес.
– Прощай…
– Удачи…
– Погодите, погодите! – вскричал Персей, но силуэты богов уже начали тускнеть в ярком утреннем свете и вскоре исчезли совсем. Персей остался один посреди рощи священных дубов. – Ну хоть серп настоящий, – сказал Персей, разглядывая ранку на пальце. – Сума тоже настоящая, и сандалии. Эгида опять же…
– Ты пытаешься меня ослепить?
Персей резко обернулся.
– Поосторожней щитом размахивай, – вновь послышался раздраженный голос. Казалось, он исходил из самой середки ближайшего дуба.
– Так, значит, вы, деревья, все же умеете разговаривать, – сказал Персей.
– Конечно, умеем.
– Обычно предпочитаем помалкивать.
– Мало что стоит произносить вслух.
Теперь словно загомонила вся роща.
– Понимаю, – сказал Персей. – Но, может, вам не жалко будет показать мне, в какой стороне Кисфена?
– Кисфена?