в мою пользу. И каждый раз, когда это происходило, я понимал, что все больше и больше теряю любовь к отцу только потому, что он лучше, чем я.
А те, кто нас сравнивал, чтобы меня задеть посильней и вызвать приступ неконтролируемого бешенства вперемешку с обидой на весь мир, в том числе и внутрисемейный, то есть мама моя, обожали акцентировать внимание на ослепляющей яркости этого контраста. Да просто выводило из себя, плющило до безумия, что в моей персоне не видят и не хотят видеть уникальности, с моей гениальной личностью не считаются! Зато непомерно раздутую личность моего недалекого папочки, помешенного на выпивке и сексе, кто-то ненавидел, а кто-то боготворил, разбрызгивая слюни от обезьяньего восторга на рядом стоящих людей, но все равно со всех углов говорили о нем, не переставая. О нем, подлеце высокомерном, циничном болване и эгоисте, а не обо мне трезвонили эти ханжи без конца!
Я же, как пустое место по сравнению с отцом, не был предметом жестких сплетен, либо же слюнявых лобызаний. Всего лишь сын большого человека, он не стоит того, чтобы о нем говорили.
А я ведь тоже человек, живой человек, со своим характером, достижениями. Я достаточно умен и вовсе не урод, хотя мог бы быть немного посмазливей, если б не грубые черты лица и гадкий, ненавистный, пугающий взгляд неестественно синих глаз, доставшийся от отца всем его детям, в том числе и мне.
В отличие от сестры Линды, сутулой крашеной блондинки, которая и мордой, и конституцией тела вышла точной копией папаши в молодости, только без щетины и других причиндалов, свойственных мужикам, я выглядел более нежно и, можно сказать, женственно, нежели она.
Не было у меня разросшихся от тяжелого труда мускулов, как у папаши, зато были высокие манеры и свой собственный, немного наивный, но достаточно гуманный подход к окружающим меня людям.
Милый парень я, если уж начистоту, который привлекает внимание и располагает к себе до той самой поры, пока не называет своего имени.
Да, я парень хоть куда, и складно сложенный, и с чувством юмора, и с красивой улыбкой, и с задатками романтика, которые так в себе и не раскрыл. Нет, не жалею. Не успел раскрыть те задатки, что оказалось к счастью.
Но негативная фамилия Норват, сплошь, как заброшенная могила проклятого, покрытая сплетнями и слухами, не давала мне жить спокойно и чувствовать себя полноценным мужчиной. Дело вовсе не в том, что девушки не смотрели на меня, а, чуть позже приветствия не бросались под меня штабелями. Очень даже смотрели и бросались. Порой, бывали времена, когда от телок, голодных до денег, отбоя не было.
В целом, можно подумать, что жаловаться мне не на что: вниманием не обделен, товарищей дофига и больше, семья есть, деньги есть. Да и я весь, как яркий карикатурный пример избалованного мальчиша-плохиша из богатой семейки, который тусит где хочет, с кем хочет и когда хочет, ни в чем себе не отказывая, с жиру бесится, шкодит направо-налево, и это все мне сходит с рук лишь только благодаря мягкости мамы и относительной отдаленности папаши,