в каждом приходе призывные списки и столько ружей, сколько было показано стрелков. Если списка не оказывалось, приказано было требовать, чтобы число ружей равнялось одной четверти мужского населения прихода.
По получении оружия скот и хлеб возвращались владельцам за исключением некоторой части, удерживаемой в качестве налога. Гош приказал обращаться с жителями с большой кротостью: возвращать скот с педантичной точностью, так же, как зерно и заложников; офицерам приказали разговаривать с крестьянами, иногда даже угощать их и делать им подарки. По отношению к духовенству требовалось величайшее уважение. «Вандейцы, – говорил Гош, – имеют одно только истинное чувство – привязанность к своим священникам, а духовенство требует только покровительства и спокойствия. Обеспечьте за ними эти две вещи, прибавьте кое-какие подарки – и страна будет возвращена Республике».
Линия обезоружения обнимала Нижнюю Вандею огромным кругом и понемногу подвигалась вперед, захватывая весь край. Позади линии оставались земли, покоренные и даже примиренные с Республикой. Сверх того, край предохранялся от возвращения предводителей, которые наказывали разорением за преданность Республике. Перед линией постоянно находились два летучих отряда, предназначенные для боя. Начальникам постов приказали держаться как можно осторожнее, постоянно сообщаться посредством патрулей и не позволять вооруженным бандам прорываться за линию. Но как бы ни был внимателен надзор, могло случиться, что Шаретт и некоторые из его приверженцев перейдут линию. В этом случае они могли прорваться только с немногими единомышленниками и попасть в страну обезоруженную, а стало быть, такое событие не имело бы никакой важности. Предвидели и восстания в тылу. Гош приказал, чтобы в этом случае один из летучих отрядов тотчас направлялся в восставшую общину. Тогда в наказание за то, что не всё оружие было сдано, отбирали весь скот и весь хлеб, и на этот раз без возврата.
В ноябре и декабре план начал исполняться. Линия Гоша проходила чрез Сен-Жиль, Леже, Монтегю, Шантоне и образовала полукруг, правый конец которого упирался в море, а левый в реку Ле. Наступление заперло бы Шаретта в непроходимых болотах Маре. Инструкцию Гош составил очень предусмотрительную и ясную, да и сам успевал везде. Это была уже не война, а большая полицейская операция. Жители начали сдавать оружие и мириться с республиканскими солдатами; некоторым беднякам Гош помогал продовольствием со складов армии. Он сам принимал всех жителей, задержанных в качестве заложников, и потом сам же их отпускал; одним он вручал кокарды, другим республиканские шапки, а иногда выдавал и зерно на посев. Он состоял в переписке со многими священниками и заслужил такое их доверие, что они сообщали ему некоторые тайны. Одним словом, Гош начал завоевывать огромное нравственное влияние. Тем временем наполнялись склады в тылу армии, образовались большие стада скота, армия начала жить в относительном довольстве при помощи простого средства