виски и содовую, особенно налегая на виски.
— Ну вот теперь полный порядок! — сказал себе Григорий Ефимович, но насладиться результатами своего титанического труда не успел. Где-то в недрах комнаты запиликал телефон.
Журналист поставил стакан на холодильник и отправился на поиски попискивающего злодея, приговаривая на ходу: «Черт! Куда я мог его засунуть?»
Телефон обнаружился под диваном. Как он туда попал — неизвестно.
Попыхтев и раскрасневшись, Григорий Ефимович, достал-таки из-под дивана зловредную штуковину и, нажав на кнопку, приложил ее к пылающему уху.
— Алло, — раздался в трубке мужской голос, — Григорий Ефимович, это ты?
— Допустим, — ответил журналист. — А с кем я говорю?
— Это твой старый приятель, Денис Грязнов. Помнишь такого?
— Я не знаю человека с таким именем, — отрезал журналист. — Видимо, вы ошиблись.
Он с тоской посмотрел на стакан с желтоватой жидкостью, оставленный им на холодильнике.
— Гриша, кончай валять дурака, — рявкнула трубка ему в самое ухо.
Григорий Ефимович поморщился.
— Я вешаю трубку, — сказал он. — Перезвоните как-нибудь в другой раз.
— Когда?
Журналист подумал и сказал:
— В следующем году. Пока.
— Ну что ж, — ответствовала трубка, — если ты согласен лишиться бутылочки отличного канадского виски, которую я держу в руке…
— Денис, ты, что ли?! – внезапно узнал старого приятеля журналист. — Черт возьми, сколько лет, сколько зим! Ты где скрываешься?
— Да я-то на месте. А вот тебя что-то давно не было видно на горизонте.
— Да. Извини, — сказал смиренным голосом Григорий Ефимович. — Сам понимаешь — работа. Сегодня здесь, завтра там. Замотался совсем.
Журналист вновь посмотрел на забытый стакан и тяжело вздохнул.
— Да, — сказала на это трубка. — Вижу, тяжело тебе приходится. Ну и где лучше: «здесь» или «там»?
— Нигде, — ответил Григорий Ефимович. — Помнишь, как у Бродского: «Скучно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй — всюду жестокость и тупость…» Вот и у меня так же. Куда ни приедешь — всюду одно и то же дерьмо.
— Так, — сказал Денис. — Теперь понятно. Вижу, ты еще не успел опохмелиться. Ладно, перезвоню через пять минут. Управишься?
Григорий Ефимович оскорбленно хмыкнул:
— Ты меня неправильно понял, старик. Но кое-что я действительно сделать не успел. Жду через пять минут. Пока.
Журналист положил телефон на диван и проворчал с притворным гневом: «Ох уж эти мне сыщики. Все-то они знают».
Через пять минут, когда Григорию Ефимовичу значительно полегчало, а стакан с виски и содовой был пуст, телефон зазвонил вновь.
— Слушаю, — сказал журналист пободревшим и подобревшим голосом.
— Гриш, помнишь то дело, с которым ты ко мне обращался?
— Конечно, старина! Такое не забывается. Я очень тебе благодарен.
— А