как только спросить его:
– Тогда что ты предлагаешь? Если ты, как я понял, не доверяешь ему, то каким образом он сможет проделать операцию?
– Я все продумал: ваш чудо-мастер сделает операцию, но никогда не увидит окончательного творения своих рук. И это мое безоговорочное условие. – Голос Савелия звучал твердо и решительно.
– Ты хочешь сказать, что доктор, проделав такую сложную операцию, должен будет отказаться от послеоперационного лечения? Ты что, не представляешь, как это опасно для тебя? – Богомолов смотрел на него как на умалишенного.
– Представляю, – с усмешкой ответил Савелий. – Этот доктор будет знать, каким я был до операции, а другой, который продолжит лечение, будет знать, каким я буду после операции! Если же лечение будет протекать без осложнений, то и он не увидит окончательного результата. И конечно же никаких снимков: ни до, ни во время, ни после операции… И еще: врачи не должны знать друг друга.
– Ну и задачку ты мне подкинул: чувствуется, ты действительно серьезно подготовился к этому разговору… – задумчиво протянул генерал, а про себя вынужден был признаться, что голова у этого парня предназначена не только для головного убора.
– Речь идет о моей жизни, – тихо и очень серьезно добавил Савелий. – Я совершил немало ошибок, пора стать более осторожным, что ли… не бросаться очертя голову, а сначала все тщательно продумывать… – Он запнулся и с улыбкой добавил: – Конечно при условии, что на это есть время.
В этот момент в кабинет заглянул Михаил Никифорович:
– Извините, Константин Иванович, вы просили напомнить про совещание…
Генерал недовольно взглянул на него, хотел, видно, ругнуться, но вовремя вспомнил, что действительно просил об этом.
– Спасибо, сейчас выезжаю! – буркнул он, и Михаил Никифорович тут же прикрыл дверь. Богомолов повернулся к Савелию: – Ты чем сейчас занят?
– В общем, ничем… – пожал плечами Савелий, не понимая, к чему клонит генерал.
– Вот что… – Богомолов поднялся с кресла, ударив себя по коленям. – Дождись меня. Совещание очень важное, и я обязан там быть, но это на час-полтора, не более… – Он снова внимательно посмотрел на Савелия и задумчиво добавил: – Это очень интересно! Очень!
– Конечно, я дождусь вас.
– Можешь прямо в моем кабинете… А чтобы провел время с пользой… – Генерал подошел к сейфу, открыл его и вытащил оттуда какую-то папку с документами: – Поизучай пока!..
С первых же страниц Савелия охватил настоящий азарт, какого он давно не испытывал. В папке была пара десятков листков, написанных от руки и, судя по всему, содержавших мысли самого генерала. Речь шла о мобильной, строго засекреченной группе по борьбе с организованной преступностью. Она должна была выполнять только самые важные и самые опасные задания, на мелочи не размениваться.
Савелия поразило то, что эта группа, обладая исключительными правами при выполнении заданий, становилась совершенно незащищенной даже при небольших провалах: она не имела никакого официального статуса, как бы и не