сальные руки о подол рубахи – неприлично, конечно, а куда денешься? Распустил узлы на скрутке, раскатал овчину, вытянулся во весь рост ногами к обрыву Урсула, выбросив обглоданные кости, пристроилась рядом:
– Как я соскучилась по тебе, господин, как давно тебя не было… – зашептала она.
Последние слова Олег услышал словно в тумане. День выдался слишком длинным и тяжелым. Ощутив под спиной мягкую овчину, в желудке сытость, а на душе покой, он и сам не заметил, как провалился в крепкий, словно удар дубовой палицы, непробудный сон.
О наступлении утра он узнал не по солнечному свету, ударившему по глазам, а по нежным прикосновениям горячих губ к векам, носу, подбородку, груди. Шаловливые пальчики забрались под подол рубахи, скользнули холодком по животу, губы опустились на шею, коснулись ключиц. Не открывая глаз, Олег приподнял руки и ощутил ладонями горячую бархатистую кожу.
– Урсула…
Она тихо хихикнула, потянула ведуна к себе, отрывая от овчины, попыталась стянуть с него рубаху. Получалось у рабыни плохо, пришлось ей помочь и стянуть одежду самому. Олег наконец-то открыл глаза, увидел прямо перед лицом розовые соски на сахарно-белой коже, потянулся к ним губами. Девушка застонала, прижала его голову сильнее, удерживала так несколько мгновений, а потом безвольно свалилась рядом. Середин тут же перевернулся, завис над ней сверху, глядя в ставшее почти незнакомым лицо. Куда делись выпирающие скулы, острый нос, пульсирующие на висках вены? Вместо них появились забавные ямочки на щеках, румянец предрассветного неба, легкая курносость.
Урсула по-своему восприняла его задержку – ведун ощутил прикосновение к своей плоти, направляющее ее во врата наслаждения, и сильным толчком выполнил желание невольницы. Девушка вскрикнула, скребнула его по бокам остренькими ноготками, изогнулась, пытаясь прижаться сразу всем телом, мелко задрожала. Олег тоже никак не мог остановиться, врываясь в нее, стремясь пробиться куда-то в недостижимую глубь, стать ею, слиться в единое целое.
Внутри стремительно нарастал огонь наслаждения – каким-то краешком сознания ведун сообразил, что сейчас будет взрыв, что все кончится, кончится до обидного быстро. Усилием воли он остановил буйство плоти, замедлил свои движения, начал останавливаться – рабыня недовольно зарычала, с неожиданной силой опрокинула на спину и оседлала уже сама. В спину под лопаткой больно впилась гарда сабли – Олег толкнул девушку, перекатываясь дальше, но Урсула не позволила ему снова стать хозяином положения, опять столкнула, гордо выпрямилась, упираясь ладонями в грудь и играя бедрами, не давая остановиться тому сладкому взрыву, что с каждым мгновением нарастал у Середина внизу живота…
– А-а-а-а!!! – Вместо волны наслаждения он почувствовал болезненный рывок: невольница дернулась со своего места, отскочила к овчине и упала на нее, вжимаясь в скалу и мелко дрожа – но теперь уже явно не от страсти.
– Вот зар-раза! – не сдержался Олег. – В такой момент!
Он приподнялся – и вдруг сообразил, что лежит на