не поняла невольница, но почему-то встала, подошла к замотанному в войлок плененному правителю и даже склонилась над ним: Ты звал меня, мудрейший?
– Да, да, да, восхитительная моя девочка! Да, это твои глаза! Это знак, это сокровище, это чудо! Это глаза бога, это глаза священного пророчества! Наконец я нашел тебя, женщина! Прекраснейшая моя! Я одену тебя в шелка и бархат, я украшу тебя золотом и самоцветами! Ты до самой смерти будешь ступать только по парчовым подушкам, которые станет подкладывать тебе под ступни сотня самых ловких слуг. Ты будешь есть только из оникса и яшмы, спать в пуховых постелях, ты станешь сидеть только на мехах, каждое твое слово будут записывать за тобой с этого дня и до самой смерти…
– … которая наступит в ближайшие дни, – прервал велеречивый поток Середин. – Тебе повезло, что он связан, девочка. Не то за твою жизнь никто не положил бы и половины беличьего уха.
Мудрый Аркаим взвыл и принялся отчаянно колотить головой по овчинной скрутке.
– Значит, великий Раджаф обманул меня, когда сказал, что ты намерен принести мою рабыню в жертву? – задумчиво произнес Олег. – Хотя нет, не обманул. Он всего лишь не мог себе представить, чтобы избранная, рождающаяся на Земле раз в сто лет, жила у тебя в доме, а ты бы не подозревал о ее присутствии. Забавно… Боги продолжают шутить. Да еще как! Получается, я примчался ее спасать, а вместо этого сам же тебе ее и показал? Да, боги ныне изрядно, изрядно позабавились. Надеюсь, теперь им захочется отдохнуть…
– Продай рабыню, чужеземец, – перестав биться в конвульсиях, вполне спокойным голосом предложил пленник. – Продай, я дам тебе за нее столько самоцветов, сколько она весит… Нет, я дам тебе столько, сколько ты сможешь унести!
Любовод застыл с полуоткрытым ртом, из которого торчал кусок мяса.
– Слушай меня, чужеземец. Я дам тебе за нее столько самоцветов, сколько вы сможете унести все, все вместе!
Купец издал какой-то сипящий звук, вынул кусок изо рта, шумно сглотнул, наклонился вперед:
– Ты это, друже… Невольница добрая больше двух самоцветов и на греческом торгу не…
– Остынь, Любовод. – Олег забрал у него мясо, надкусил с обратной стороны. – Посмотри, кто с тобой торгуется. Он муху с носа своего согнать не может, а ты на его сокровища дутые соблазняешься.
– Вы пленили мою плоть, – рассмеялся мудрый Аркаим, – но не мою сокровищницу.
– Все, все, садись, друже, – вдруг забеспокоился купец. – Урсула, и ты от полонянина отойди. Сядьте. Перекусите. Неча о полон всякий язык трепать. – И, значительно понизив голос, закончил: – Стража кругом, друже. А ну, слово лишнее услышат? Опосля перемолвимся. У меня до тебя и так разговор есть важный… Покамест молча сидите. Ни к чему нам уши лишние.
Путники замолчали, думая каждый о своем. Мудрый Аркаим тоже больше не выдохнул ни звука.
Воины Вения так и не нашли ни клочка пригодной для захоронения своих товарищей земли. Павшие стражники были отнесены шагов на сто вдоль скалы, уложены бок о бок в трещинке полуметровой глубины и заложены камнями. Говорить