сына.
– Ты домой, надеюсь? – спросил Арсений Александрович сына.
– Домой.
– «Мамину каторгу» захвати, если нетрудно. Я-то, верно, поздно вернусь…
«Маминой каторги» – тетрадей по литературе, тоненьких – малышовых и толстых, накопилось много. Аристотель взялся помочь своему юному другу.
– Матвей, останешься на ужин! – решительно заявила Елена Николаевна. – А пока займись воспитанием Сашки…
Саня против этого ничего не имел и утащил Аристотеля к себе. Но не прошло и пятнадцати минут, как Елена Николаевна появилась на пороге, расстроенная, сердитая, и протянула Аристотелю оранжевую общую тетрадь:
– Полюбуйся!
Тетрадь принадлежала Шамину.
– Что опять? – насторожился Аристотель.
– Я тебе прочитаю… Я просила их написать, что они думают о гибели Пушкина… – И она прочитала: – «23 сентября. Самостоятельная работа. Дуэль и смерть Пушкина. Дуэль происходила у Чёрной речки на окраине Петербурга. Утром 27 января 1837 года. На месте дуэли прочистили дорожку на расстоянии двадцати метров. Секундантом Пушкина был Данзас. Дантес стрелял первым. Он попал А. С. Пушкину в живот. После дуэли Пушкина привезли домой и положили на диван. Александр Сергеевич Пушкин умер 29 января 1837 года».
– Всё… – сказала Елена Николаевна и закрыла тетрадь. – Матвей, как же так?..
Аристотель молчал и мрачнел.
– Да ладно вам! – пожал плечами Саня. – Нашли из-за чего расстраиваться… Это же Шамин, чего от него ждать.
Сам Саня от Шамина не ждал ничего хорошего. Они недолюбливали друг друга – учитель и ученик. То есть, пока Саня не был учителем, отношения их складывались вполне доброжелательно: в детстве Шамин Юра был толстым беззащитным мальчиком. Во дворе его почему-то постоянно били. А Саня за него заступался. Ну, не то чтобы лез в драку – он никогда не дрался, – а просто разгонял малышню, кричал: «А ну отстаньте от него!» – уводил к себе домой… Потом, когда Шамин принялся бегать из дома, Саня часто прятал его у себя (дома Шамина тоже били), подкармливал… И вдруг в одно лето Шамин вытянулся, раздался в плечах, и его вечно пьяный отец стал жаловаться во дворе: «На родителя, щенок, руку поднимает!» Саня в эту пору кончал институт, а Шамин – восьмой класс, каждый был занят своим, но, встретившись во дворе, оба в ту пору ещё улыбались друг другу: «Привет, Саня!» – «Привет, Юрик!..»
Отношения испортились в прошлом году. Испортились беспричинно, вдруг, когда Саня пришёл вести географию в девятый «А». Поначалу Шамин не доставлял Сане хлопот, на уроках сидел тихо, слушал внимательно (чем не многие учителя могли похвалиться) и даже не отказывался отвечать, когда его спрашивали (что тоже, в общем, было редкостью). Но потом вдруг почувствовал Саня на себе его внимательный, наблюдающий взгляд. Пристально, недобро смотрел Шамин и даже предпринял попытку сорвать у Сани урок. Девятый «А» трудного подростка не поддержал, к новому учителю относились с симпатией.
Вечером они поговорили в подъезде. Разговор получился короткий и скверный.
«Юрик,