но придется вам подождать, – извинился он на прощание.
«Ишь ты, извиняется. Ясное дело, звонил сам Самохин», – удовлетворенно отметила Далила, присаживаясь на диван.
В холле из-за неприемных часов было пустынно. Лишь в кресле под пальмой небрежно развалилась молодая женщина с неестественно рыжими, даже красными волосами.
«Важная птица, раз пустили ее в роддом в эти часы», – догадалась Далила.
Красноволосая была дорого и безвкусно одета, из чего Далила сделала вывод, что над ней поработали продвинутые стилисты. Такие «навороченные» дамочки ей никогда не нравились. Она отвернулась, не собираясь завязывать с ней разговор. Но не тут-то было – Красноволосой в молчании не сиделось.
– Простите, кто у вас здесь рожает? – любезно осведомилась она.
– Подруга, – нехотя ответила Далила. – Уже родила.
– Девочку? Мальчика?
– Если б я знала. За суматохой забыла спросить, а врачи не сказали.
Красноволосую это сообщение мгновенно взбодрило, словно сигнал трубы кавалерийского коня. Она даже покинула свое «эксклюзивное» кресло и пересела на общий диван, поближе к Далиле.
– Вы знаете, – затрещала она, закатывая глаза, – здесь такие врачи!
– Какие? – спросила Далила, смерив задаваку презрительным взглядом.
Та, запнувшись, продолжила:
– Нет, я против них ничего не имею, но Кристина, моя сестра, впервые рожает. Ей здесь не место. Я хотела ее увезти обратно в Москву, а она заупрямилась. Представляете, мы уже десять лет живем в Москве, и вдруг сестрица вышла замуж за питерского, а он не хочет в столицу. Кристина живет в Питере, и даже не в центре, в захолустье каком-то. Полный отстой, – наивно пожаловалась Красноволосая петербурженке Далиле.
– Это ужасно, – саркастично согласилась Далила, окончательно расположив к себе Красноволосую.
Та, не заметив сарказма, радостно подскочила, воскликнув:
– Вы тоже москвичка?
– Неужели это сильно заметно?
– Конечно! – заверила Красноволосая и тут же переключилась на другое.
– Какая прелесть, – восхитилась она, уставившись на куртку Далилы. – Армани? Диор?
Не дожидаясь ответа, Красноволосая бросилась жаловаться.
– Представляете, – защебетала она, – а мне в последнее время везде облом. В Москве никому верить нельзя. Никому! Купила курточку! Кстати, как она вам?
Далила смерила женщину безразличным взглядом и не пошла против совести:
– Так себе.
– Вот! А я купила! И даже не в бутике. Из коллекции прямо. Втюхали мне. Сказали, что настоящий Диор. Что их всего пять, а в Москве у меня у одной такая. Три штуки баксов за этот хлам отдала! Да я бы шиншиллу реально за такие бабки купила! А тут, какой-то драный нереальный козел!
– Зачем же вы покупали? – удивилась Далила.
– Мне же сказали, что в России такая одна, остальные четыре в Лондоне и Париже. И я, кретинка, поверила. И что же! Еду к сестре! Между Питером и Москвой! В захолустном придорожном отстойнике! Меня чуть не сбивает