Но когда Сомов учился в десятом классе, а Кверов то работал в колхозе, то
болтался дома, драки возобновились и стали яростней. Причина их вражды была проста –
Кверов добивался повиновения сверстников и всех, кто помладше, а Сомов повиноваться не
хотел.
Последняя драка была за день до убийства около интерната. В этот раз от Генки
заодно влетело дружку и подпевале Кверова – Веткину, сухому, кадыкастому парню, который
учился в параллельном десятом. Генкина сила, с каждым годом возрастающая, почему-то не
подавляла, а только разъяряла Кверова. Побитый около интерната, он пообещал сквозь зубы:
"Убью!". Но в драках этим пугают слишком часто, и Генка только усмехнулся.
Следующий день потребовался Кверову для обдумывания и подготовки. А уже
вечером они с Веткиным поджидали Генку на берегу, спрятавшись за железобетонными
плитами. Холодный ветер со свистом и шипением распарывался о бетон, но холода они не
чувствовали. Дрожа от возбуждения, много курили. Все их напряжение уходило в слух.
Малейшие подозрительные звуки заставляли Кверова медленно подниматься, сжимая
двустволку. Наконец – легкий скрип досок, хруст галечника под ногами. Ночь была темная,
хоть глаза выколи, и Веткин пошел удостовериться, что это Генка. Заглянул в самое его лицо
и прибежал назад. Кверов уже занял свое место на дорожке с ружьем в опущенных руках,
решив стрелять навскидку без предупреждения, сразу, как только определится силуэт.
Сначала, чтобы не промахнуться, бить дробью, потом картечью. Секунды растянулись.
Темнота сократила расстояние, а Сомов шел теперь настороженно и тихо и вдруг возник
совсем рядом.
– Стой! – неожиданно, вместо того чтобы стрелять, крикнул Кверов.
Генка остановился, напружинился, ожидая нападения.
– Проси прощения, – потребовал Кверов.
– Это за что же? – спросил тот с усмешкой.
– Проси, или я тебя убью!
– Ну, иди, попробуй. Кишка тонка…
– Застрелю как собаку! Разве ты не видишь вот это?
Теперь Генка различил ружье, но насмешливый тон сменить не мог.
– Не убьешь, потому что ты трус, – сказал он и метнулся вперед.
Кверов успел выстрелить – к этому были готовы все его мышцы. Звук выстрела
прошел мимо его сознания – просто тишина покачнулась и продолжилась дальше. Он
услышал только, что кто-то убегает по звонкому галечнику, и вспомнил, что это Веткин. Сам
же он заранее наказал себе выдержать выстрелы спокойно. Теперь даже дрожь исчезла.
Сомов упал вовсе не так, как показывали в кино – не замедленно, как бы сопротивляясь, а
резко, как будто даже вперед выстрела. Но лежал он неподвижно, на животе плашмя, щекой
на гальке. Маленькие камешки около головы слабо отсвечивали черным. Видимо дробь
ударила кучно и разбила лицо.
Кверов осмотрелся вокруг, присел и ощупал Генкины руки – на левой поверх перчатки
был