систему производства таким образом, чтобы создать дополнительный, т.н. «прибавочный» продукт, недостаточно авторитета главы рода, лидера человеческой стаи – для этого необходимо неординарное, почти сверхъестественное влияние на соплеменников.
Все имеющиеся данные говорят, что интеллектуальный и экономический прорыв был революционным: на протяжении сотен тысяч лет высшие приматы изготавливали разнообразные инструменты, но разнообразие их было крайне невысоко. А главное, сама процедура изготовления этих инструментов и характер их изменений насчитывает крошечный сдвиг за сотни и тысячи поколений – примерно с такой же скоростью меняется структура птичьих гнезд. А потом, где-то порядка 150 тыс. лет тому назад, для палеонтолога почти что вдруг, почти внезапно, поскольку временная шкала глубокого разрешения, конечно, не дает, происходит настоящий интеллектуальный взрыв – на смену пяти изделиям приходит пятьдесят, возникают первые социальные институты, появляются упорядоченные захоронения со следами особых похоронных обрядов…
Последнее особенно интересно, ведь выходит, что разум и религиозность появляются практически одновременно, словно две стороны одной медали. Да и, посмотрите на это с другой стороны – примеров нерелигиозных культур нам тоже в принципе не известно.
Мистическая природа власти и социального неравенства находит отражение в мировоззрении всех народов. Божественное происхождение власти фараонов и римских цезарей, длинноволосых франкских вождей и скандинавских конунгов [7], китайских императоров и ханов Золотой Орды – всё это свидетельствует о перманентной вере в избранность отдельных людей, получивших скипетр и корону из рук божества.
Эти верования возникли однозначно не на пустом месте, хотя, конечно, в последствии усиленно поддерживались и культивировались правящими кланами. Можно предполагать, что малое число людей, получивших власть над остальными, действительно отличались незаурядными способностями от среднестатистического члена общины, во многие разы превосходя его своими качествами. Эти различия порождали благоговение и страх в толпе человекоподобных, что позволяло одному человеку руководить ими, направлять их и заставлять делать всё, что ему заблагорассудится.
Первоначальная – и единственно возможная – модель раннеиерархического общества состоит во взаимодействии массы и индивидуума, стоящего рядом с ней, как бы вне этой массы. Именно рядом, а не над, потому что на тот момент уровень взаимоотношений не перешёл в плоскость «руководство – подчинение». Вся остальная социальная структура – вторична, она появляется много позже.
Усложнение внутренней жизни общества ведёт к возникновению и развитию всё более сложной системы управления. Если в небольшой группе людей лидер может существовать сам по себе как самодостаточная сила, то с развитием внутренней социальной структуры и межобщинной интеграции у него возникает потребность в помощниках.