как-то раз мне довелось сопровождать маму в Москву. Самым ярким впечатлением от столицы нашей Родины остался вокзал: я жутко боялась потеряться, когда нам пришлось продираться к вагону через бескрайние толпы пестро одетых то ли узбеков, то ли таджиков. От поезда расходился приятный запах сыра и колбасы, а в пути нас поили сладким чаем. Проблема, как мне казалось, была в том, что поезд не был рассчитан на перевозку полугодового запаса продовольствия своих пассажиров. Вероятно, поэтому он еле-еле тащился вперед, с трудом преодолевая малейшие подъемы. Периодически силы совсем покидали его, и тогда он останавливался в чистом поле или посреди дремучего леса. Я думала, он это делает, чтобы отдохнуть, и очень боялась, что придется нам всем вылезать и толкать поезд сзади. Но обошлось: доехали мы с опозданием в сутки – грязные, заспанные, зато довольные.
Мама доходчиво объяснила мне, что дефицит возникает от жуликов и спекулянтов. Один такой спекулянт по фамилии Гниломедов был нашим соседом по лестничной клетке. Мама называла его шкуродером и говорила, что он в деньгах купается. Гниломедов не работал, и ходили слухи, что он промышлял шитьем шапок и шуб из пойманных им в подворотнях бездомных собак. Огромный, краснолицый, в самый жестокий мороз он разгуливал в распахнутом на волосатой груди полушубке. От него всегда противно попахивало алкоголем. Мамины слова я воспринимала буквально и живо представляла себе его здоровенную тушу в ванне, до краев наполненной палками колбасы, пачками масла и другими припасами вроде сыра, бананов и ананасов, с которыми я была знакома только по книгам. Моя юная душа прямо-таки закипала благородным гневом всякий раз, стоило мне это представить. Подумать только – труженики села не покладая рук устанавливают новые рекорды по сдаче продовольствия государству, а вот такие трутни-шкуродеры портят все на корню на радость подлым империалистам-буржуям. Про рекорды я знала из радиопередачи «Сельский час», слушала ее каждый день. О них же рапортовала и местная газета «Заря коммунизма», которую я изучала от нечего делать. С азартом следила я за перипетиями социалистического соревнования. Болела за колхоз «Красный восход», который обычно боролся за лидерство с совхозом «Светлый путь».
Но как же мудрый отец-питон с парализующим взглядом мог позволить жадным жуликам и спекулянтам разворовывать народное достояние? Что ж, теперь он наконец-то пробудился ото сна и выдал нам талоны! Моя картина мира была совершенной, земная твердь покоилась на трех составных частях марксизма-ленинизма. И лишь одно темноватое облачко едва заметным пятнышком появилось на чистом небосклоне моего счастливого детства: что-то неуловимо странное в поведении Нины Ивановны после выступления в Доме культуры, какие-то мелкие детали вроде ее выражения лица никак не хотели вписываться в общее полотно и вызывали у меня непонятную тревогу. Впрочем, вскоре наступило лето, я отогнала неприятные предчувствия подальше и, как всегда, отправилась в Сосновку к бабушке, совсем позабыв об этой истории.
К