много! Я тут подумал и додумался. Ты мне это все можешь тюками отдать. Сколько это тюков?
– Не знаю. – Мир рухнул перед глазами холкуна. Ему показалось, что земля перевернулась и заняла место небосвода.
– Что? Чего ты молчишь?
– Нужно посмотреть, чего в каждом положено… Подсчитать трудно будет. – Мир кружился перед глазами конубла. Ему хотелось закрыть глаза, выдохнуть и исчезнуть.
– Правильно он говорит, – неожиданно вмешался Варогон. – Это справедливо.
– Гы-гы! Вот видишь, торгаш, даже твой страж говорит, что я справедлив. – Бык одобрительно посмотрел на брезда.
– Отдай им тюки, – Варогон так похлопал холкуна по спине, что у того скелет чуть не просыпался в седалище.
– Я согласен, – выдавил из себя Каум. Перед его взором стояло лицо Аснара. Это лицо, он знал, будет последним лицом, которое он увидит в своей жизни, едва прибудет в Фийоларг. Предприятие провалилось. «Куда бежать?!» – недоумевал где-то в глубине себя холкун. – «Он везде сыщет! Куда бежать?»
Они вернулись к каравану. Торговцы по лицу Каума поняли, что произошло нечто непоправимое. Уже через минуту в караване разгорелась ссора. Спросили о том, чье и сколько ссужать разбойникам. Эта склока грозила перерасти в поножовщину, но Быстросчет остановил крик. Он пребывал будто бы во сне. Происходящее представлялось гулким, неясным и простым.
– Я отдам свое, – проговорил он. Перед глазами его расходились разноцветные круги – Все отдам свое. Немного только добавьте. Я свое…
– Братец, – бросился к нему Ир, – братец, в себе ли ты! Что говоришь? Как же можно?!
– Правильно говорит он. Сам задумал, пусть первым и отвечает. Но я своего не добавлю, – донеслось из толпы торговцев.
– Братец, очнись же ты! Что делаешь с нами, братец?! – тряс Каума за плечи Ир, а у того в сознании билась только одна жилка-мысль: все пропало, предприятие загублено только начавшись. Как же хорошо оно началось! Как же хорошо…
– Из моего берите, – неожиданно долетел до слуха Быстросчета голос Илло. – Сколько там? Сорок? Берите сорок. – Он подошел к холкуну. – Каум! Каум, – позвал он, нахмурился и отошел.
Вселенная сузилась для Каума до размеров вытянутой руки. Вовне неслись какие-то шумы, дул ветер, сияло солнце. Ничего из этого не пробивалось в его мирок. Он был погружен в него словно утопленник в болото.
Вдруг его мирок и тело сотрясли удары.
– Молодец! Ух и молоде-е-е-ц! Ха-ха! Как же надо было… придумал!
Со всех сторон его трясли, хлопали по плечам, а он стоял и не понимал, что происходит.
В этот момент громадная тень закрыла от него солнце. Холкун поднял глаза и увидел черный силуэт. Он заморгал и только тут разглядел забрызганого кровью Варогона. Сокрытое шлемом лицо его улыбалось.
– Подарочек тебе за усердие о нас, – проговорил он охрипшим от усталости голосом и бросил что-то под ноги торговца.
Тот посмотрел вниз и в ужасе отпрянул. На него смотрело лицо Желтого Быка. Глаза его были закатаны вверх, рот исказился вбок в предсмертной