никаких изменений, начальник штаба побледнел. Ничего хорошего такая перемена в его настроении не сулила, но делать было нечего, и Маша без особого энтузиазма направилась к столу.
– Не понял? – рявкнул полковник. – Почему не в форме?!
– Товарищ полковник, на вещевом складе…
– Никаких отговорок! После обеда прибыть ко мне вместе с непосредственным начальником! – приказал он. – В форме!
– Пожалуйста, выслушайте меня.
– Выполняйте! Кругом! Шагом марш!
Глотая от унижения слезы, женщина вышла. Добравшись до каморки Тищука, справилась с волнением и изобразила на лице подобие улыбки. Капитан весело мурлыкал, с упоением ремонтируя разобранный до винтиков видеомагнитофон. Дословно повторив приказ Рыбакова, Маша виновато опустила глаза.
– Опаньки, – отложил паяльник Леонид. – Допекли его-таки? Сколько раз говорено: с начальством лучше промолчать. Целее будете.
– Если честно, я не получила эту злосчастную форму из принципа.
– Кто бы сомневался.
– Государство тоже на моей стороне: склады пусты, а статья на пошив одежды давным-давно не финансируется. Денежное довольствие не выплачивается третий месяц кряду. Наша доблестная армия служит на голом энтузиазме. Дело дошло до голодных обмороков.
– Я в курсе, – печально признался Тищук и констатировал: – Постперестроечный бардак.
– А вот Рыбаков, по-моему, все еще живет в эпоху развитого социализма. Или делает вид, что не знает про перебои с обмундированием. Давайте заглянем к нему прямо сейчас и попытаемся все объяснить. На мой взгляд, он вполне вменяемый человек…
– Может, для проформы сначала доложим Онищенко? – усомнился ее доводам капитан.
– Мне приказано явиться с непосредственным начальником.
– Только вы уж постарайтесь …хотя бы не возражать.
– Попробую, – не очень уверенно пообещала Маша.
В кабинет Рыбакова они вошли в тот момент, когда полковник воспитывал кого-то по телефону. Поскольку Тищук появился первым, начальник штаба доброжелательно улыбнулся ему и жестом указал на стул. Пожав капитану руку, он повысил голос на невидимого собеседника: «Марычев, твою мать, прекрати базар! Бери людей и дуй на разгрузку вагона! Как это не по твоему столу? Ты читать не разучился? Помнишь, что написано в телеграмме? «В свЯзи», – делая ударение на первом слоге, процитировал он. – А кто у нас начальник связи? Значит, тебе соль и прислали. А я почем знаю, на кой ляд? Прислали – разгружай, не держи вагон попусту! Не понял? Повтори еще раз! «В связИ», – меняя ударение на второй слог, согласился он. – Ладно, вертай бумагу взад, распишу Бондарю, – положив трубку, полковник улыбнулся. – Заходи, Леонид, ты-то мне и нужен! У меня тут проблемы с видеокамерой. Не посмотришь?» Из-за спины Тищука бесшумно появилась Маша и, виновато улыбнувшись, опустила глаза. Рыбаков изменился в лице и гневно прокашлялся, утратив на мгновение дар речи. Его простоватое лицо вытянулось. «Я сяду?» – негромко