замок Мон Дельмор: он стоял на вершине торчащей из моря скалы, и подсвеченный снизу прожекторами, как будто парил в воздухе. Фантастическое зрелище! Да и сам Бал цветов – это необыкновенное чудо! Никогда Кира даже не приближалась к событиям такого уровня… Она вздохнула. «Мы чужие на этом празднике жизни!» – всплыла в памяти горькая литературная фраза. Она была начитанной девушкой. Но вряд ли это поможет ей попасть на Бал цветов. А вот Наташка прочла в своей жизни только две книги: «Каштанка» и «Муму», но отсутствие начитанности ей в жизни не мешало – она брала другим… Впрочем, это «другое» не помогло бы ей войти в круг мировых знаменитостей. Или все же могло помочь?
Кира подошла к широченной кровати, покрытой тяжелым парчовым покрывалом и усыпанной добрым десятком разнокалиберных подушек в таких же парчовых чехлах, несколько минут стояла, не зная, как к ней подступиться. Но, наконец, решилась: подушки сложила на подоконнике, сверху бросила свернутое покрывало и нырнула под белоснежный, хрустящий крахмалом, пододеяльник. Постель пахла лавандой, вербеной и еще чем-то мягким, уютным. Кира вытерла слезы, выступившие от невозможного счастья, и быстро уснула.
Спала она прекрасно и проснулась довольно рано, как будто надо было спешить на работу. Накинув на голое тело белый махровый халат с круглой надписью Majestik над сердцем, она долго стояла на балконе, полной грудью вдыхала запах тропических растений и всматривалась вдаль, словно пыталась разглядеть в голубовато-бриллиантовой глади моря, сливающейся с лазоревым небом, на котором всходило большое желтое солнце, что-то свое. Особенное, непонятное ни для кого другого…
В дверь постучали.
– Votre petit dе´jeuner, madame![4] – молодой стюарт в белом смокинге с черной «бабочкой» вкатил в номер накрытую салфеткой тележку.
Завтрак – это хорошо! Она вдруг почувствовала зверский аппетит. Но сперва…
– Dites moi, s’il vous plaît, est-ce-que dans votre hоtel il y a des visiteurs russes?[5] – спросила Кира, на всякий случай сверившись с купленным вчера в Шереметьево русско-французским разговорником.
– Oui, madame. Аu rez-de-chaussée se repose une famille charmante, qui parle russe. Mais le numéro lux dans l’aile voisine occupe une véritable princess russe.[6]
Почтительно поклонившись, и помедлив ровно столько, сколько позволяли приличия, но не дождавшись чаевых, молодой человек ушел. Когда же до девушки дошел смысл оброненной им фразы, она рассмеялась и отбросила ненужный разговорник на кровать.
Русская княгиня! Наверняка какая-нибудь новорусская жена, купившая себе титул в какой-нибудь липовой лавочке. Она читала, что услуги подобного рода предлагаются в Москве на каждом углу. Любой Иван-родства-не-помнящий может стать графом, маркизом, а то и внебрачным отпрыском королевы Марии-Антуанетты!
Не-е-ет, милые мои, времена, когда между Ниццей и столицей Российской империи существовало прямое железнодорожное сообщение, остались там, на руинах прошлого века. Это в то время поездка в Канны или Ниццу для россиян означала то же самое, что отдых в Крыму и