покачал головой. – На одном из крупных совещаний мы проголосовали за изменение географии Зон. Очень морально тяжело, знаете… очень. Одно дело, когда ты, например, говоришь о том, что во время Вспышки над поселком, допустим, Васильково в бомбоубежище местной школы укрылись около восьмидесяти жителей, в том числе не только взрослых, но и…
Проф запнулся, порывисто вздохнул, снова снял и так чистые очки и начал их тщательно полировать платком. Фразу он не закончил, а взамен произнес:
– В общем, нам остро не хватает в научной среде такой особенности психики, которая часто встречается у врачей. У по-настоящему хороших, опытных врачей, которые далеки от жалости к пациенту в то время, когда спасают ему жизнь. Иначе они просто сгорят. С ума сойдут. Если хирург даст волю эмоциям во время операции, то, полагаю, вы сами понимаете, ничем хорошим это не кончится. Был у нас случай в позапрошлом году. Челябинская Зона, да. Но она не Челябинская, друзья мои. Город от нее достаточно далеко и практически вне опасности. А вот место под названием Кыштым… там был эпицентр первой сокрушительной Вспышки. И у нас был доклад. И на докладе присутствовала семья научных сотрудников. Удивительно, что они вообще смогли прийти, железные люди. Видите ли, у них в Кыштыме оставались родители и дочь, которых не эвакуировали. Тот… район стал почти сплошной аномалией, понимаете…
Профессор порывисто вздохнул.
– И когда во время доклада прозвучало название их района и перечень улиц, то не выдержало даже железо, из которого были выкованы те двое ученых, поклявшихся противодействовать Зоне. И видеть это было очень тяжело, и чувствовать вместе с ними тоже. С тех пор мы избегаем именовать какие-либо населенные пункты своими названиями. Это, наверное, сродни лицемерию и слабости, но селом Сухим, или поселком Ветров, или «квадратом РД-233» немного легче оперировать во время доклада. За этими прозвищами мы не так остро чувствуем смерть, Лунь. Считай, что брошенные спящие поселения теперь тоже сталкеры со своими новыми именами. Все карты Зон переписаны. Остались только совсем уж крупные объекты, но на то они и крупные, чтобы…
– Даже Москву вы часто зовете просто Городом, Проф…
– Именно так. Ты заметил верно. Я ведь москвич, да. Сорок лет жил в Москве, вырос, учился, работал, пока не переехал в НИИАЗ. Не исключено, что и выжил я благодаря этому переезду. К слову, при составлении новой сводной картографии всех АЗ мы даже получили одобрение и весьма живую поддержку отдела безопасности, можешь себе представить? А на более высоком уровне вскоре вышли атласы с серыми, пустыми овалами и кругами – новые Терры Инкогниты, и я поручиться готов, что это выгодно ровно настолько же, насколько подло и аморально. И невольно возникает мысль – не предательство ли это, не трусость ли с нашей стороны помочь таким вот образом забвению?
Поднялся заметный ветерок. Кусты вдоль дороги расступились, открыв вид с насыпи – унылое, плоское поле с полегшим слоистым бурьяном, участки серого, больного мелколесья из осин и покореженных березок. На немногих ветвях только начинали