всего прочего в этом здании. Ступеньки когда-то явно были покрыты толстым темно-красным ковром, но с годами, от солнца, дождя и снега, его цвет сильно поблек, да и сам он сгнил настолько, что от него остались лишь лохматые куски, напоминающие остатки шкуры животного.
– Нам надо начать здесь, внизу, – говорю я Туне.
Перед поездкой я провела много долгих ночей на форумах, посвященных индустриальному туризму и городским исследованиям. Большинство занимающихся этим делом живут в США и Германии, проводя ночи и выходные дни за лазанием по заброшенным предприятиям и зданиям на окраинах городов. Именно там я узнала, какие респираторные маски лучшие, какое вообще снаряжение необходимо и какие правила безопасности важно соблюдать. Что никогда нельзя пользоваться лестницей, не проверив сперва ее на прочность, что всегда надо смотреть, куда ставишь ногу и нет ли вокруг пятен сырости и плесени, способных ослабить несущие балки и стены.
Из вестибюля в стороны расходятся два коридора – один направо, второй налево. Я кивком показываю на правый, и Туне кивает в ответ.
В его начале находится маленькая дверь, ведущая в туалетную комнату с четырьмя небольшими кабинками. У Туне в руке камера, и она быстро делает несколько снимков, но там нет больше ничего заслуживающего внимания: кафельная плитка с грязными швами и старомодные раковины из потрескавшегося фарфора. Двери кабинок висят на петлях. Прикасаюсь к одной из них. Она ржавая, а дерево под ней превращается в труху под моими пальцами.
Быстро иду дальше, к первой классной комнате, скрывающейся за следующей дверью. В ней рядами стоят парты. Стулья за ними все как один маленькие, и от этого картина в целом производит особо тяжкое впечатление. У нескольких парт отвалились ножки, и они лежат на боку, но большинство из них в остальном, похоже, в полном порядке. На дальней стене висит большая грифельная доска; на ней ничего не написано.
Следующие два помещения – это такая же классная комната и крошечная каморка уборщицы. На том коридор и заканчивается. Туне фотографирует его, потом молча поворачивается, и мы бредем назад вдоль ряда разбитых окон.
С другой стороны все выглядит точно так же. В одной классной комнате доска упала со стены и лежит на полу, словно огромное черное пятно. Туне поднимает камеру, но потом опускает ее и замирает на месте.
– Тебе это не кажется немного странным? – спрашивает она, не оборачиваясь, и делает несколько шагов по комнате в направлении ряда окон.
– О чем ты? – Я стою в дверном проеме.
Туне слегка наклоняет голову набок.
– Никаких насекомых на подоконниках. Никаких мертвых мух, муравьев… – Она оглядывается, приподняв брови.
Я пожимаю плечами.
– Зима ведь была, – говорю. – Их там, наверное, хватало, но потом смело снегом.
Туне оборачивается и кивает.
– Ну да. Пожалуй.
Она поднимает камеру и фотографирует окна. Я пытаюсь избавиться от странного ощущения, охватившего меня.
– Попробуем подняться на второй этаж? – спрашиваю.
– Конечно,