«заслуги» и проведет остаток своей жизни как общественный активист и радикальный публицист. Джейн скажет, что он был «приятным мальчиком». Он будет вспоминать, что она была «высокой, немного неуклюжей и стеснительной, но очень напористой в классе» – и «живым свидетелем высокого качества скрантонской системы школьного образования»[125].
Последнее утверждение кажется несостоятельным; Джейн была скорее живым свидетелем всего, что могло пойти не так между школой и учеником. Каждый семестр Центральная школа вела список отличников: чтобы туда попасть, требовались отметки в среднем 90 % или выше[126]. Это был весьма скромный список избранных; каждый седьмой в выпускном классе Джейн в январе 1933 года попадал туда в каждом семестре. В старших классах отличницей стала Лена Чарльз. Еще Джо Скарамуццо. А Джейн нет. Ей не удалось туда попасть хотя бы раз за четыре года. Даже не приблизилась. В семье Джейн известна история из 1933 года: кто-то, видимо, спросил миссис Батцнер про ее главное достижение года. Очень просто, ответила она: «провести Джейн через среднюю школу»[127].
Что ж, ее отметки не были такими уж плохими. Джейн никогда в действительности не заваливала предмет, хотя несколько раз была близка к этому. В одном семестре во второй год обучения она получила 74 по французскому и едва дотянула до 70 по латыни; да и по геометрии не лучше – тоже 70 баллов. Она достаточно хорошо закончила восемь семестров по английскому, даже поднимаясь выше 90 один или два раза. И необъяснимо – и этот результат возвышается над всеми ее школьными оценками – она получила 98 по истории Европы в выпускном классе.
Центральная школа в 1920-е и 1930-е годы обладала, по крайней мере на местном уровне, высокой репутацией; в ней не боготворили спорт и не недооценивали учебу. Одноклассники Джейн, включая восточноевропейских евреев, ирландцев, поляков и греков, станут библиотекарями и агентами ФБР, химиками и священниками. Статистика класса незадолго до Джейн говорит о 126 выпускниках, поступивших в 41 колледж и университет, включая Йель, Принстон и Гарвард; Сиракузы, Барнард и Бакнелл – для женщин[128]. Центральная школа, где училась Джейн, отнюдь не была островком обскурантизма, где модно не учиться и не стараться. Скорее для нее проблему составляло снизойти до всех этих «глупых» учителей. Вот целиком одно ее стихотворение, в котором, как вы узнаете из названия, говорится об этом отношении:
Брильянтовым сиянием луны
Лишь пустота и ночь освещены.
Мерцает в одиночестве небес
Бесстрашных звезд неугасимый блеск.
Без лунных, столь обманчивых лучей
Им многое становится ясней[129].
Как называется стихотворение? «Учителю». Ей не нужны были учителя, чье «сияние» освещает пустоту; ей – по всей видимости, одной из тех бесстрашных звезд – лучше самой, без них. Джейн потом будет настаивать, что ее негативное впечатление от средней школы в действительности избавило ее от скучного обучения в колледже, которое иначе