Как The Beatles уничтожили рок-н-ролл. Альтернативная история американской популярной музыки
мере вторую проблему, так как одна из содержащихся здесь пьес представляла собой попурри, основанное на «Танце часов» из оперы «Джоконда»[364], а другая была версией «Авалона», поп-песни, настолько очевидно скопированной с номера из «Тоски» Пуччини, что издатели оперы вполне могли бы потребовать за нее отчисления. Обе пьесы были весьма неоригинальными танцевальными номерами, первая – в довольно банальной аранжировке самого Уайтмена, вторая – опять со свистком. Запись продавалась не слишком хорошо.
Лишь на третьей записи группы, вышедшей спустя месяц после первых двух, Уайтмен создал нечто, что современный слушатель способен хоть бы с натяжкой счесть джазом. Wang Wang Blues был сочинен тремя участниками группы, включая и новоорлеанского кларнетиста Гаса Мюллера, который сыграл здесь весьма запоминающееся соло; на протяжении 1920-х гг. эту песню исполнили все, от Дюка Эллинтона и Кинга Оливера до блюзовых королев, водевильных исполнителей и даже кентуккийского хиллбилли-трио[365],[366].
Мюллер имел хорошую родословную для белого джазового исполнителя: он был участником той самой новоорлеанской группы во главе с Томом Брауном, которая отправилась на Север в середине 1910-х гг. Не будучи ни в коей мере основной причиной успеха ранних записей Уайтмена, он представлял собой тот сорт музыканта, которого джазовый мир всегда старается вытеснить на обочину. «Люди, пришедшие из симфонического мира, обучаются легче всего, – говорил Уайтмен. – Они обладают хорошей дисциплиной и уходят из симфонического оркестра только потому, что заинтересовываются джазом и желают поэкспериментировать… Настоящие блюзовые музыканты всегда более косная публика, нежели человек из симфонического мира». Уайтмен писал, что Мюллер был «чудесным» исполнителем, но отказывался учиться нотному чтению, настаивая на том, чтобы запоминать все аранжировки со слуха:
Я не мог понять, почему он такой ленивый, или такой упрямый, или то и другое вместе. Он отвечал, что он не ленивый и не упрямый. «Тут такое дело, – однажды признался он. – Я как-то знал парня в Орлеане, он был очень хороший музыкант. Но потом он выучился читать музыку и больше не смог играть джаз. Я не хочу стать таким, как он». Чуть позже Гас пришел ко мне и сказал, что уходит. Мне было очень жаль, и я спросил, в чем дело. Он немного помолчал, а потом взорвался: «Нет, сэр, я просто больше не могу играть эту сладкую музыку, которую вы все исполняете. А вы, парни, никогда на сыграете ни одного стоящего блюза!»[367]
Уайтмен рассказывал эту историю без какого-либо самоуничижения. Он гордился тем, что множество его музыкантов могли бы избрать карьеру симфонических исполнителей, и не претендовал ни на какую блюзовую корону. В более поздние времена он стал нанимать блюзовых и «горячих» солистов, включая Бикса Бейдербека, Джека Тигардена[368] и братьев Дорси[369], однако он ожидал от них умения читать ноты и участвовать в игре оркестровых секций – и платил достаточно для того, чтобы поощрять в них тягу