физически не могу. Моя ДНК не располагает к общению с ними.
– Когда психопаты угрожают женщинам и детям, нормальные граждане сообщают в полицию, – обрывает Мелани, качая головой. – Ты же знаешь, что случилось с Полой, твою ж мать!
Джим поднимает брови. У Полы другая история – два парня, студенты, которых она знала. Но он не собирается спорить на эту тему.
Понимая, что повела себя чересчур высокомерно и Джима это напрягло, Мелани ободряюще гладит его руку и с настойчивой мольбой произносит его имя:
– Джим…
Джим щурится в солнечном свете, пробивающемся сквозь листву большого развесистого дуба, и снова равномерно втягивает воздух. Мелани смотрит, как расширяется его грудная клетка. Потом он выдыхает.
– Знаю… Это глупо. Но я просто не смог. Поехал глянуть, там ли они еще, но их и след простыл. Они ушли – на пляже ни души.
– Что-что ты сделал? – Мелани от изумления открывает рот. – Ты издеваешься?
– Я не собирался чинить с ними разборки. – Джим качает головой, крепко сжав зубы. – Просто хотел убедиться, что они больше ни к кому не пристают. У них же одно на уме – шастать по кампусу и кого-то доставать. Тогда бы я…
– Что?
– Позвонил в охрану кампуса.
– Именно это я сейчас и сделаю, – сообщает Мелани и направляется в дом за своим сотовым, лежащим на барной стойке в кухне.
Джим входит за ней следом.
– Не надо…
– Что…
– Я кой-чего сделал, – признается он и видит, как плывут черты ее лица. – Не с ними – с их тачкой. Поджег тряпку, засунул в бензобак и взорвал. Так что, наверно, лучше, чтобы копы и даже охрана кампуса не знали, что мы там были.
– Ты… что ты…
Когда он повторяет свое объяснение, Мелани Фрэнсис вспоминает этих мудаков с их наглыми наездами и представляет их реакцию, когда они увидят свою раскуроченную машину. Она смотрит на мужа и начинает смеяться, обнимая его за шею. Джим улыбается, глядя через ее плечо в окно на двор, где Грейс плетет для Евы венок из маргариток.
4
Мастерская
Из огромного музыкального центра горланит «Китайская демократия» «Ганз н’ Роузиз»[2] – причем на такой громкости, что буквально выталкивает Мартина Кросби обратно за тяжелую армированную дверь, которую он отодвинул, чтобы войти в небольшую студию. Традиционная наборная стереосистема с высоченными динамиками втиснута в пространство с окном и застекленным потолком; еще здесь едва помещаются печь для обжига и мольберт, а на полу свалены в кучу краски и стройматериалы. Джима Фрэнсиса за верстаком не видно, но Мартин без труда узнаёт голливудских актеров и поп-звезд, выставленных на полках, несмотря на то что художник неимоверно изобретательно их изуродовал. Искромсанное бритвой лицо звезды блокбастера зашито грубыми нитками. У кумира из кабельного сериала на голове сбоку выросла массивная опухоль. Поп-принцесса, какая жалость, осталась без глаза.
Музыка резко умолкает, и у его плеча возникает Фрэнсис с пультом в руке, отчего Мартин