ванне. Пена чудесно пахла земляникой. Я лежал в ванне и, шевеля большими пальцами ног, размышлял, насколько в действительности сложно читать по губам. Я подул на мыльные пузыри и беззвучно произнес: «В банке – корица, в банке – корица…»
Действительно, это сильно смахивало на «в ванне помыться, в ванне помыться…».
Дождливый день
– Сегодня мы немного порепетируем рождественские песни, – сказала Ульрика. – Скоро будет праздничный концерт, и мы тоже примем в нем участие.
Ульрика начала объяснять подробности, а я зажмурился и принялся вспоминать прошлогодний рождественский вечер. Хоть бы все забыли, чем тогда все закончилось. В тот раз, допев последнюю песню, мы отправились в класс, где нас ждал праздничный стол. И только все уселись, как мой папа поднялся с места и, размахивая чашкой кофе, зажатой в руке, запел «О, праздничная ночь»[2].
Кофе выплескивался на пол, папа пел и пел, другие родители слушали и улыбались. Кто-то даже промокнул глаза салфеткой, взятой с рождественского стола. Я же с горя запихнул себе целиком в рот булочку с корицей и сидел, мечтая о папе-программисте или, на худой конец, папе – водителе автобуса.
Спустя некоторое время я открыл глаза. Ульрика успела написать на доске названия песен, и теперь все ребята обсуждали роли рождественских гномов[3], пряничных стариков[4]и так далее. Рождественский концерт должен был начинаться с праздничного шествия Святой Люсии[5].
Некоторые мальчишки уже тянули руки, чтобы стать пряничными стариками, и Ульрика записывала их имена на доске. И почти все мечтали стать рождественскими гномами. На роль Люсии были две кандидатки – Майя и Мариам, две самые популярные девчонки в нашем классе. Ульрика предложила им позже кинуть жребий.
– Еще у нас есть песня Стефана[6], — улыбнулась Ульрика. – Для нее нам нужны два звездных мальчика. Как насчет тебя, Ниссе?
Ты у нас такой высокий и к тому же симпатичный. Накидка с колпаком будут замечательно на тебе смотреться.
Конечно, Ульрика хотела, чтобы это был Ниссе. В нашем классе он – самый настоящий король, лидер и заводила среди мальчишек. Именно Ниссе решает, что круто, а на что даже смотреть не стоит.
– Так как, Ниссе? – не отставала Ульрика. – У тебя и голос красивый.
– Забудьте об этом, – лениво произнес Ниссе и потянулся. – Я хочу быть рождественским гномом. Недаром же меня зовут Ниссе[7].
Кто-то засмеялся, и Ниссе, улыбнувшись, откинулся ни спинку стула.
Затем он прошептал так, что все, кроме Ульрики, услышали:
– Да кому в голову взбредет напяливать на себя это барахло?
Кто-то захихикал.
– Оскар, – продолжила дальше Ульрика. – Ты еще ничего не сказал. Хочешь быть звездным мальчиком?
– Нет, – быстро ответил я. – Я буду рождественским гномом. Я уже говорил.
– Да? – разочарованно протянула Ульрика.
– Да, – кивнул я. Хотя я ничего