стиснув зубы, и медленно опустился на поваленное дерево. Метис усмехнулся: – А из тебя мог бы получиться неплохой индеец, белый… Но впредь не смей говорить мне поперек. Ты знаешь, что такое мексиканский галстук? – Рамон высморкался в костер и вытер пальцы о засаленные кожаные штаны. – Это когда болтуну режут глотку… Затем запускают в нее пятерню и вытаскивают язык… И он через порез болтается… вот тут, – полукровка со знанием дела хлопнул себя грязным пальцем в грудь. – Усвоил?
– Ты что же думаешь, Сыч, я настолько влип по твоей милости в дерьмо, что мне осталось только заткнуться? Мы, кажется, уже пришли с тобой к соглашению: мой пакет – твоя дружба. Или ты опять решил перекроить шкуру? Хватит угрожать мне, сам не напугайся.
– А я пугаю? – метис подбросил валежника. Под серым сомбреро, точно два вороньих крыла, качнулись густые длинные пряди волос.
– Только не меня. Одно могу сказать тебе, Сыч. Ты всю жизнь жил по закону ножа… От него и погибнешь.
Дель Оро посмотрел на него в упор. Индейские глаза его тотчас похолодели.
– Ты что же, служивый, думаешь, я растаю от твоих проповедей, как кусок масла? Хватит втирать мне мозги! Тебя ведь, верно, заставляли читать Библию, а? Ну так вот, весь этот кирпич уложится в трех годах моей жизни. – Полукровка с язвительной усмешкой посмотрел на выражение лица своего пленника. Колючие глаза так и шарили по драгуну с головы до пят, точно искали зацепку. – Знаешь, амиго, когда смерть дышит в затылок, делаешь странные вещи. А ты, похоже, игрок со смертью.
– Но не такой азартный, как ты, пикаро24. – По спине ротмистра пробежал холодок. Ему давно не приходилось встречать такого зловещего взгляда.
– Не зли меня, белый, – проводник помолчал, потом вдруг подался вперед, и лицо его в мгновение ока исказилось гримасой испепеляющей ярости. – Тебе же лучше, вонючий пес, если я останусь добрым… Иначе порежу тебя на ремни! И не вздумай наложить на себя руки, Симон. Клянусь матерью, я сдохну следом, чтобы свести с тобой счеты и на том свете. Ну-ка, скажи лучше, ты же был ближе к команданте… Это правда, что сыновья де Аргуэлло не ладят со своим папашей? Поправь, если я в чем ошибся, но мне так говорили.
– Тебе не солгали. Но что это меняет?.. – Симон беспокойно посмотрел на бандита.
– А я думал, драгуны, как ты, умеют скрывать свои чувства, – метис, ковыряя свои черные ногти, с победной ухмылкой глянул на Бернардино. – Ну, а что это меняет… не твое дело, солдат.
– Пусть так. Но что делать, если губернатора не окажется в пресидии?
– Амиго! – Сыч удивленно развел руками и цокнул языком. – Ну разве это первые сложности в твоей жизни? Ты же хочешь жить? Значит, найдешь выход.
Внезапно кони забились на привязи. Оба насторожились, прислушиваясь к звукам, рождавшимся в глубинах леса. За мрачной завесой предрассветного сумрака притаилась незримая опасность. Возникнув неожиданно, она могла разодрать человека когтями, растоптать тысячью ног огромного стада, ужалить смертоносным ядом