княжича.
– Дружка, ты Ваньку-то не дразни, – укоризненно сказал Самсон. – Стыдно должно быть. Глумишься над ю… ношей.
– А он что, глумится?.. – растерялся Иван. – Это ты смеешься надо мной опять, Яромир?! А ты не очумел, над княжеским сыном потешаться?! А вот я сейчас как прикажу воеводе, да как кликну гридней, да как посадят тебя в острог, да на хлеб и воду!..
– Нишкни! – дал ему оплеуху Самсон. – Не заговаривайся, чадо-бестолочь! Самого сейчас на хлеб и воду посажу!
Иван обиженно запыхтел. Вот и всегда так. Не уважает его здесь никто. Не слушается. Никакого почтения к младшему Берендеичу, тоже потомку Рюриковичей.
Возможно, княжич таки ввязался бы с Яромиром либо Самсоном в драку, и на сей раз не шутейную, да помешал колокольный звон. Мелодичный благовест оповещал о начале молебна в честь собственно как раз его, Ивана. На этакое дело он опаздывать никак не хотел, а потому бросил деревяшку, накинул кафтан и принялся обуваться.
Намотав онучи и натянув лапти, Иван тут же помянул черта, стянул лапти и принялся перематывать онучи заново. Княжич привык носить их с сапогами и каждый раз забывал подвязать оборами. А без обор-то онучи при лаптях сползают.
– Неподобна мне такая обувка! – капризно воскликнул он, завязав последний узелок. – Что я за княжеский отпрыск, коли в лаптях разгуливаю, точно смерд?! Сегодня же схожу на торг, да новые сапожки присмотрю! И получше прежних!
– Смотри только, чтоб сызнова не объегорили, – хмыкнул Яромир, тоже неохотно суя ноги в сапоги. – А то хочешь, мои возьми. Хорошие.
– Не, это Глебушка тебе подарил, – отказался Иван. – Негоже подарки-то передаривать.
– Да мне-то они ни к чему. Спасибо твоему брату, конечно, но мне от них только лишнее неудобство. Снимай, снова надевай, опять снимай… При каждом… – Яромир покосился на воеводу, – …разе, как спать ложусь.
– Эка ты, дружка, ленивый-то, – насмешливо сказал Самсон. – Уже и сапоги ему в тяготу переобуть. Это Ваня у нас, было дело, в детстве в сапогах затеял спать – чтоб, мол, не возиться лишний раз поутру. Но он известное дело, у него вечно изобретения в голове. А ты-то чего?
– Ну так, – пожал плечами Яромир. – Не люблю я их. Так что, берешь?
– Да я бы взял, только у меня ноги больше, – с сожалением ответил Иван. – Эвона насколько ступня длиннее. Все пальцы я в твоих сапогах раскровеню.
– Ну так ты их отрежь, – ехидно предложил Яромир. – И нормально уместятся.
– А точно же!.. – обрадовался Иван.
– Э-э, Вань, это я шуткую, ты не вздумай! – поспешил предостеречь Яромир.
Нет, конечно, отрезать себе пальцы на ногах, чтоб только сапоги суметь натянуть – такого даже Иван-Дурак не сделает. Но… а вдруг?
Если надо какую дикость сотворить – так он мастер известный.
На молебен Иван с Яромиром припоздали. И все из-за этой канители с обувью. Владыка архиерей даже зыркнул на них недобро, но укорять не стал. Занят был служением божественным.
День стоял чудесный. Вёдро, небо ясное, а уж теплынь – так совсем не лютеньская. На