фальшивыми деньгами.
Глава 1
Только человек с буйной фантазией мог назвать Крушаницу городом. На вид деревня деревней: несколько кривых узких улочек, непролазная грязь даже на центральном проспекте, ведущем к ратуше, скверно мощенные мостовые с вывороченными лошадиными копытами булыжниками. Разве что количество костелов впечатляло: чуть ли не через каждый дом стояли основательные здания, выстроенные из камня, с католическими крестами, сияющими на солнце. Только на одной улице я насчитал не меньше десятка храмов. У приезжего, видевшего это издалека, могло создаться впечатление, что народ тут проживает смиренный и набожный, но оно вмиг рассеивалось, стоило только оказаться в черте города.
Михай безошибочно доставил нас к постоялому двору. Время было позднее, лавка Микульчика скорее всего давно уже закрылась, и смысла искать ее на ночь глядя я не видел.
Народу на постоялом дворе хватало, но хозяин, получив от меня талер и заверение, что это не последний в моем кошельке, который я готов бросить на алтарь его заведения, подсуетился: уплотнил нескольких жильцов победней и посговорчивей, а нас заселил на освободившееся место.
Ужин заказали в комнату, спускаться не стали. Внизу вовсю шла гулянка, вино лилось рекой, доносились тосты во славу Польши и ее союзников, и, похоже, моя родина в число их не входила. Звучали и пожелания скорой гибели всех москалей, это наводило на определенные размышления. Особой враждебности вроде не слышалось, тосты произносились скорее по привычке, но кто знает. Светиться тем, что состоим на русской службе, не стоило как минимум из благоразумия. Нет, вполне возможно, что среди пировавших были и те, кто сочувствовал моей родине, но себя они не проявляли ни словом, ни делом.
Поскольку мы с Карлом представились курляндскими баронами, к нам не привязывались. Формально считали своими, лишних вопросов не задавали, а Михайлов и Чижиков все больше помалкивали, хотя последний, как и многие из тех, кому довелось послужить в украинской ланд-милиции, довольно сносно умел разговаривать на польском.
Еще один член моего отряда – Михай – и вовсе чурался соотечественников. Собственно, он сторонился практически всех, включая нашу команду. Лишь один я мог вытащить из него слово-другое, но потом поляк замыкался, будто боялся, что плотину его отрешенности прорвет.
Чтобы как-то развеять дорожную скуку, я стал практиковаться в изучении польского. Михай, хоть и без сильного удовольствия, помогал мне. Давно замечено – чем больше языков знаешь, тем легче осваивать новые, поэтому к концу недели я уже вполне сносно изъяснялся по-польски, используя самые простые и распространенные обороты. Разумеется, беглая речь ставила меня в тупик, но сказать что-то элементарное и при этом быть понятным собеседнику я уже мог. На практике большинство людей обходится довольно скромным словарным запасом.
Нам принесли жареного поросенка, овощное рагу, хлеб. Шустрая служанка притащила из погреба кувшин венгерского