жизни.
Автор сознательно пишет «милиционеры» а не «полицейские». Именно отряды милиции сполна повоевали и испытали все «прелести» этих командировок.
В Чечне российские милиционеры стояли на укрепленных блокпостах, патрулировали улицы, ставили растяжки, и напротив, участвовали в разминировании. Разнообразную военную работу выполняли достаточно квалифицированные сотрудники МВД: оперуполномоченные, следователи, дознаватели. По возвращении домой, не сразу становится понятно, что нельзя задерживать нарушителей так же, как задерживали бандитов в Чечне. После боевых командировок многие ветераны стали хуже относиться к кавказцам. Можно услышать: «расистом становлюсь».
Из-за долговременных регулярных командировок страдают жены и дети. В семье начинается развал. Люди со службы увольняются, вливаются в криминал, спиваются, жены уходят. Есть и ностальгия, чувство брошенности, ненужности. Происходят конфликты с «неправильными» начальниками, не бывавшими в служебно-боевых командировках, с представителями коммунальных служб, с «неправильными» соседями, и даже, бывает, с друзьми. Как правило, тянет назад, в зону боевых действий, где тяжело, «но все правильно». Война затягивает.
В первые дни по возвращению из командировок психика не может принять мирную действительность, милиционер может сорваться в семье. Безоружный милиционер первое время чувствует себя беззащитным, и даже голым; переживает, как можно без оружия защитить свою семью. Мучает бессонница, а если уснет, то, бывает, по пробуждении не может понять – где он находится. Бывает, что спящий натурально с кем-то дерется во сне: производит удары ногами и руками в пустоту – об этом им утром рассказывают их напуганные жены. Тем более возвращению домой предшествует изнурительная работа: сборы, погрузки и перепогрузки на автомашины отрядного имущества, полные опасностей переезды через территории неприятеля, долгие авиаперелеты в набитых до отказа отрядами и вооружением военных самолетах. В такое время опасность может исходить даже от потерявшего над собой контроль сотрудника где-нибудь на перевалке в Моздоке – проще назвать – крыша съехала.
Привыкший к частым обстрелам милиционер, уже дома, на улице может упасть на землю от звука лопнувшей в зоне слышимости детской петарды.
Вот о шутках больной психики и хочу здесь рассказать.
Однажды, после очередной командировки (вторая чеченская война) ночью проснулся в незнакомом правильном, чистом, и вполне себе квадратном помещении. Сел. Темно. Рядом лежали женщина и ребенок лет пяти. Первая мысль была – попал в плен, нахожусь в зиндане. Затем пошли переборы вариантов. Через какое-то время женщина проснулась, тоже испугалась:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно