веки.
Наполняет дремотную полость гротесковых снов вереница.
Сползает с привычного места награждённая силой окружность.
Меняется масса и форма – я хочу в жёлтый дым превратиться.
Угощают липкие тени кисло-сладким сиропом экстаза.
Докучают фальшивой заботой эмиссары пористой ниши.
Обретенные навыки смерти мою тренируют решимость.
Я карабкаюсь по вертикали – в надежде забраться повыше.
P.S Посвящается Карлосу Кастанеде.
Городские пророки
Истерики улиц, тротуарные склоки,
Нафталиновый воздух мышей-невидимок
Вдыхали с трудом городские пророки.
Пили копию правды из мутных бутылок.
Они видели страх коронованной твари.
Вскрывали ей брюхо проливной матершиной.
Стучали по чакрам душегубной морали,
Орудуя ловко трёхпудовой дубиной.
Плевали в лицо гуттаперчевой феи,
Престарелой давалке-законопослушной.
Говорили, что родом из Гипербореи
И знают пути в мегаполис воздушный.
Не достучались проповедники в мясо.
Ускользнули слова от хрящей и волокон
И усевшись на спины крылатых пегасов,
Оставили город перекошенных окон.
А трюмы забили трудовые балласты.
Их давно прессовали и взяли измором.
Разделили ведомых на разные касты —
Наградили гробами, облили позором.
Видение
Я на розу ветров обменял трёхэтажное облако. На пороге оставил свои загустевшие краски.
Потускнеют без радуги семицветные неженки – бесцветная масса лишённая блеска.
Бирюзовые своды подарил долгожителям неба. Через время прополз на спине каракурта-гиганта.
Сотрясалась в конвульсиях неизвестность-изнанка, чужаков запуская в преддверие
первого пласта.
Здесь чернильное солнце обжигает уставшее тело. Вдыхаю с трудом обезвоженный воздух пустыни.
Расправляют зыбучие крылья песчаные бури, будоражат барханные волны раскалённые джинны.
Молчаливые сфинксы воскрешают древнюю магию. Из беззубых глубин достают первородные символы.
Льют рассветы багровые на бездыханные знаки. Выправляют сутулые спины опальные идолы.
Сыновья Люцифера сжимают в руках ятаганы. Грохот из недр, как отцовское благословение.
Закипают от ярости в предвкушении боя. Кремируют ужас перед началом сражения.
Скоро острые молнии разрежут черту горизонта. По частям расползётся слоёное миросоздание.
Я наблюдаю, как штурмуют солдаты преддверие. Как заработал ускоренно механизм отрицания.
Картина распада
Костями продрогших деревьев ощетинилось скучное утро,
Заскулило от давящих спазмов, соседской возней заскрипело.
Разбрелись по углам-лабиринтам ночные горе-сказители.
Я