мне в живот там, где сливались наши тела, и в этот миг я почувствовал, как раскалённая пружина, скручивавшаяся во мне, стремительно вырывается наружу, пронзая её влажную плоть. Протяжный крик упоения и сладострастия пронёсся над равниной, и я не сразу понял, что это кричали мы оба, не в силах сдержать восторга и облегчения…
Теперь она сидела в кресле, подле меня, – присмиревшая, утомлённая и бесконечно счастливая. А я старался не выпускать из рук штурвала, только дивясь тому, как это мы не разбились во время этого безумства. Хорошо, что автопилот сработал автоматически, как только бортовая ФВМ поняла, что аппарат лишился ручного управления.
Внизу по-прежнему расстилались бескрайние просторы иссушенной солнцем равнины, уходившей к далёкому синему горизонту. Серебристые травы под нами разбегались широкими волнами, и казалось, что мы плывём по какому-то сказочному морю.
– Как ты думаешь, Максим, – нарушила долгое молчание Юли, – душа действительно вечна, как нас учат в школе, или же она умирает вместе с нами?
– Душа? – Я посмотрел на неё. – Думаю, никому не дано истребить то, что стоит намного выше всего остального мира, даже всей материальной вселенной, как нельзя уничтожить солнечный свет! Душа каждого из нас проживает множество жизней, постоянно воплощаясь в новых обличиях, прежде чем уйти в иной, неведомый нам при жизни, мир тонких энергий, в котором слита энергия всех вселенных. Наше тело – лишь временное пристанище для нашей души в её многих рождениях, так же как для нас, для всех пристанищем является наша Земля.
– А что будет, когда истекут все эти жизни? Душа тогда умрёт?
– Не знаю… Не думаю. Энергия не может умереть.
– Но что же тогда? Что? – допытывалась Юли. – Что тогда смерть? Где начинается её граница и заканчивается её власть? Я хочу понять, почему раньше люди так страшились смерти, если их души вечны, всегда жили, и будут жить вечно. Откуда этот страх?
– Ты тоже боишься смерти? – удивился я и внимательно посмотрел на неё.
– Смерти?..
Какое-то время она думала, отрешённо глядя за выпуклое стекло кабины. Наконец, призналась:
– Не знаю… Иногда мне кажется, что ничего уже не будет: ни света, ни птиц, ни цветов, ни солнца, ни тебя – ничего! И тогда мне становится страшно. Я не хочу лишиться всего этого, Максим!
Зрачки её расширились.
– Ты стала часто думать о смерти, малыш! – Я нежно обнял её за плечи и попытался заглянуть ей в глаза.
Она опустила лицо и без улыбки согласилась:
– Да. Последнее время, я очень часто думаю об этом…
Юли почему-то побоялась произнести роковое слово.
– Особенно по ночам… Здесь ужасные ночи, Максим! Я смотрю в темноту и думаю, думаю… Ты спишь, а я всё думаю… И страх исподволь охватывает меня… Ведь если нашим душам суждено заново рождаться на Земле, то куда же они денутся здесь, когда мы с тобой