не найдя меня рядом. Это я понял по её встревоженному взгляду. Ободряюще улыбнулся ей.
– Уже утро? – слабым спросонок голосом спросила она.
– Почти. Солнце ещё не взошло.
– А где ты был? Я проснулась, а тебя нет. Мне и так всю ночь снились какие-то кошмары…
– Пойдём!
– Куда? – удивилась ещё больше Юли, видимо, до конца ещё не придя в себя после сна и зябко ёжась.
Я накинул ей на плечи свою куртку, взял её за руку и вывел из дома. Когда мы сходили вниз по лестнице, первые солнечные лучи уже пронзили предрассветные сумерки красными огненными стрелами, рассыпались в высоком синем небе сверкающими искрами.
Юли изумлённо осмотрела обгоревшую лестницу, словно всё происходившее ночью напрочь вылетело у неё из головы. Мы вышли на улицу, и я двинулся в направлении неведомой площади, откуда доносились голоса.
– Куда мы идём? – почему-то шёпотом спросила Юли.
Я остановился.
– Ты слышишь это?
Она тоже остановилась и прислушалась. Вопросительно посмотрела на меня.
– Что там такое, Максим? Люди?
– Сейчас узнаем.
Я уверенно двинулся дальше, но Юли остановила меня, схватив за рукав. Быстро заговорила, опасливо озираясь по сторонам.
– Но почему эти люди здесь? Ты же говорил, что этот город покинутый. Может быть, это какие-то плохие люди, раз они здесь?
В её глазах тревога боролась с любопытством.
– Но мы же с тобой тоже были здесь одни ночью! – резонно возразил я ей. – Это же не делает нас плохими.
Мои доводы показались ей убедительными, и она успокоилась. Во всяком случае, пока мы прошли с полквартала, Юли оставалась бодрой и уверенной. Но на подходе к самой площади присутствие духа неожиданно оставило её, и на лице снова появилось беспокойство. Юли остановилась, посмотрела на меня с надеждой, почти с мольбой.
– Может быть, не пойдём туда? А, Максим?
– Что с тобой, малыш? Ты же никогда не была такой трусихой!
Я взял её за плечи и осторожно встряхнул. Она попыталась улыбнуться.
– Не знаю… У меня какое-то нехорошее предчувствие…
– Глупости. Перестань, – отмахнулся я.
Она неуверенно посмотрела на меня, но всё же покорно пошла следом.
Через некоторое время дома расступились, и мы действительно вышли на небольшую площадь, одним своим концом выходившую прямо в степь. Совсем рассвело, поэтому я без труда мог рассмотреть всё, что здесь находилось. Утренний ветер гонял от дома к дому какой-то мусор: старую изодранную одежду, какие-то коробки и клочья пожелтевшей бумаги. В самом центре площади полыхал огромный костёр, собранный из всего этого мусора. Вокруг костра застывшими восковыми фигурами сидели с десяток человек в странных одеждах, напомнивших мне древние монашеские балахоны. Головы этих людей были скрыты накинутыми на них капюшонами,