посмотрел на меня. Я ничего не ответил ему. Я прикидывал в уме, сколько времени понадобилось бы Дии Рана, чтобы добраться сюда примерно от того места, где я оставил свой магнитор. Ведь возможности воспользоваться гравипланом у неё, как оказалось, не было.
В институт я вернулся, когда уже совсем стемнело. Лёгкое здание угадывалось на тёмном небосклоне по множеству огней, расцветивших его замысловатым узором, а широкая аллея светилась розово-сиреневым свечением крон деревьев.
Дневная суета и гомон огромного студенческого «улья» сейчас сменились неторопливой и размеренной вечерней жизнью. В комнате Антона был прежний порядок, но самого Куртиса я здесь не застал. Неяркое освещение ночных светильников придавало обстановке домашний уют. Я устало опустился в кресло напротив окна и тут заметил лежавший на тумбочке у дивана кремниевый диск мемонограммы и записку. Наверное, Антон уже заходил сюда и оставил для меня сообщение. На диске были записи передач новостей местных каналов ВОПИ за прошедшие три месяца. Но записка заинтересовала меня сейчас гораздо больше. Я развернул аккуратно сложенный лист тонкой розовой бумаги и пробежал глазами текст, написанный от руки.
«Линейное сообщение.
Дежурный диспетчер СРЖЗ Лейи Сурья – оперативному сотруднику Особого отдела Максиму Новаку.
По вашему запросу извещаем, что девушка по имени Дия Рана, двадцати трех лет, ранее проживавшая в секторе 2-Г Центральной зоны ААП, в период с 25 по 30 августа 671 года Мирового Воссоединения ни в одной из жилых зон Трудового Братства не заселялась. О её местонахождении и передвижении в означенный период СРЖЗ сведениями не располагает.
30 августа 671 года МВ, 17 ч. 00 м.»
Я отложил записку в сторону. Что ж, этого следовало ожидать. Буквы в тексте казались чересчур крупными и округлыми. Я догадался, что это почерк Антона. Несомненно, он же и придал тексту подчеркнуто официальный характер. Девушка-диспетчер наверняка сообщала данные не так холодно и сухо. Теперь для меня стало совершенно очевидным, что «любовную» версию можно окончательно отбросить и вплотную заниматься походом в Монастырское ущелье и этим таинственным Вулом.
Я взял со стола мемонограмму, вставил её в голографон. Экран тут же вспыхнул ярким солнечным светом. Показалась неповторимая перспектива лиловых гор, высившихся на фоне синего облачного неба, и приятный женский голос неспешно произнес: «… Третье июня шестьсот семьдесят первого года Мирового Воссоединения, четыре часа утра. Доброе утро, дорогие братья и сестры! Шестнадцатый канал ВОПИ начинает своё вещание».
Я специально попросил Куртиса подобрать мне записи новостных сообщений только местной информационной сети, так как неясные догадки, появившиеся у меня в самые первые часы моего пребывания в институте, требовали проверки. Но просмотрев больше половины новостных сообщений, я не нашёл того, что искал.
Передо мной проходило бесконечное