плодятся, ну быстро жиреют,
ну вещи какие-то себе производят —
всё это быстро потом в прах и уходит.
Что же среди всего этого бедлама
есть такого, что хозяину надо?
Или, может, он просто ребёнок, что
любит в игрушки играться с пелёнок?
Но странно такую махину он забабахал
ради того, чтобы любоваться, как кто-то
плодится и ест постоянно.
Что за смысл ему смотреть,
как собаки грызутся и лают,
как коров своих за копыта кусают…
Или как заставляют рабочих
дворцы себе строить из блоков огромных…
«Чёрт его знает, зачем всё это?» —
подумал художник,
что пил чай в доме поэта,
а друг их – учёный, вина наливая,
заметил: «да ладно, вам разве этого мало?»
1301.36. Два покойника.
Белизна фарфора глазами покойника
выглядит много иначе, чем живого.
Покойнику плевать на условности;
забыты им ценности,
ему много свободнее —
он цепи уж сбросил с шеи.
1
Как в школьные времена,
стирая до дыр штаны,
в могиле покойник матом ругается,
маясь, что его не сожгли.
Корни, свисая вниз, выпить хотят глаза;
тянутся жадно к ним откуда-то с потолка.
Жаба душит мыслями за рай в облаках,
вот бы сейчас ветер развеял бы его прах…
Вот бы сейчас полететь прямо на небеса,
но нет, не для него эта синяя красота.
Устрицы мягкий треск вкусно песком шуршит —
скоро её съедят, ну а пока пусть спит.
2
Подох покойник, но ломает его гнить в могиле,
переполняет его ненависть к тем, кто ещё живые.
Гвоздями его гроб забили,
зубы суровой нитью связали,
а ему всё равно неймётся и выбирается он ночами.
Чиновники, рассекающие на Мерседесах,
как будто сосиски в сочных багетах,
их жирные ляжки лоснятся прелестно —
ооо… зажарит он – их будет вкусно…
Политики, звезды, буржуи
желудку и сердцу его очень милы.
3
А ты на кладбище не ходи без свечей —
поцелует тебя покойник —
станешь его мертвей.
1302.37.
Орхидея, выросшая в куче дерьма,
кажется особенно чистой;
она, конечно, мечтала уехать,
но, к сожалению, не вышло.
В этой стране всегда много виновных,
но подсудимый всего один;
и как бы судья не изголялся,
приговор тоже не будет иным.
И в этом есть некая справедливость:
не зная, откуда пришли,
мы можем
с чистой совестью неизвестно куда идти…
Круговая порука водит по кругу,
каждый друг другу – друг,
остаётся надеяться,
что и для нас найдется парочка добрых рук.
Когда он пьёт, он не может молчать
и это сильно вредит ему;
многие здесь скажут, это