лжи. Сидели бы тихонько в уголке и записывали реальные показания подследственных. Что они там утаить норовят. Большую бы пользу Державе приносили. А Родина бы вам, в моем лице, денежку платила.
– Не желаю,– мотнул отрицательно головой Леонид Анатольевич.– Не смогу я "тихонько" этим "детектором", не удержусь и зашибу вашего подследственного. С детства воров не выношу. Поэтому сторожем и работаю всю жизнь, сколь себя помню.
– Жаль, жаль,– поскреб лоб с залысинами следователь.– А какой бы из нас мог тандем славный получиться… Да-а-а-а… А раскрываемость какая… Мы бы с вами всех воров пересажали…
Вот, к примеру, этот Петр-дебил, который попугаем прикидывается. Вы бы его сразу к ногтю. У нас ведь на него кроме слов тещи, против его слов, ничего нет. Дело висит. А вы у всех людей мысли слышите или как?– спохватился следователь вдруг, подумав, что распинается перед этим "уникумом", а он может, слышит только рыжих, чернявых или лысых.
– У всех, окромя тех, кто правду говорит без лукавства. У таких, что на уме, то и на языке, так что я им в мозги и не лезу,– уточнил свои возможности Леонид Анатольевич.– Только таких нынче редко можно встретить.
– А вот мы сейчас и проверим ваши возможности. Не возражаете? У меня по времени сейчас уже допрос этого идиота Петра, как раз. С вами вот заговорился, а он в коридоре сидит, дожидается. Конвой уже заглядывал пару раз. Введите,– рявкнул следователь, не дожидаясь согласия испытуемого и дверь в кабинет скрипнув, пропустила мужчину стриженного на лысо, лопоухого и баскетбольного роста.
– Присаживайтесь, подследственный,– кивнул ему на стул следователь.– Сегодня, я надеюсь, последняя наша с вами встреча, гражданин Сидоров Петр Иванович. Дошьем уже дело, ко всеобщему удовольствию. На допросе сегодня присутствует, привлеченный органами, эксперт-криминалист-детекторист и показания при нем вы можете давать только правдивые. Лживые, он сразу изобличит. Понятно? Вижу, что нет. Он у нас Уникум – мысли слышит. Так что не надейтесь ввести снова следствие, своими побасенками, в заблуждение. Рассказывайте? Я пишу,– следователь щелкнул по клавише магнитофона.
– Сколько можно, Варфоломей Виленович?– вздохнул тяжело подследственный, с укоризной почему-то взглянувший на "эксперта-детекториста".
– Сколько раз попросим, столько и можно,– цыкнул на него следователь с экзотическими довольно именем и отчеством.– Рассказывай, как тещу свою любимую чуть топориком не зарубил.
– Так не хотел я, Варфоломей Виленович. Она мне сама велела мясо нарубить. Ребрышки помельче. Ну, я взял топорик, доску и хрясь. А она откуда выскочила под руку, зараза мелкая..? Вот ей в лоб и прилетело. Я ведь сам скорую потом вызвал. А у ней видать маразм в извилины от удара запрыгнул. Отлежалась и поперлась к вам. Вот все.
– Опять за свое, значит? Теже песни?– Варфоломей Виленович раздраженно щелкнул клавишей магнитофона.– Ну, что скажете, Леонид Анатольевич, как эксперт?
– А че говорить? Правду мужик трындит. В маразме теща,– кивнул тот, обрадовав своей экспертизой подследственного