так не считаете?
– Нет, не считаю, – горячо возразила Корнелия, – я тратила энергию, тратила свое время, в конце концов.
– Я что-то не наблюдал у вас других клиентов за все время, что пробыл здесь.
– Это нечестно, – прошептала она.
– Поверьте, я вовсе не хотел вас обидеть.
– Да?!
– Разумеется. Корнелия, дело не в том, что мне жаль денег. Денег мне, поверьте, не жаль. Но ведь… Но ведь ответа действительно не было! За что же я должен платить?
– В том, что ответ не пришел, может быть и ваша вина, вы не находите? Вы не озвучили свой вопрос! Вы могли плохо настроиться! Но я-то – я ведь сделала все, что смогла. Со своей стороны я сделала все…
Клиффорд решительно покачал головой и открыл-таки наконец дверь.
– Извините, Корнелия. Всего хорошего. Желаю удачи лично вам и процветания вашему бизнесу.
Вместо ответа он услышал грохот захлопывающейся двери за спиной.
Корнелии стоило больших усилий удержаться от чего-то вроде «Да пошел ты!..» вдогонку посетителю, так удивившему ее.
3
Погоревав немножко в одиночестве, Корнелия накинула на плечи бежевый тренчкот, прихватила зонт и покинула свой «офис».
Заперев ключом дверь, она легко сбежала по ступенькам. Куст стряхнул на нее несколько дождевых капель. Дождь уже прошел, но воздух, казалось, был пропитан влагой. Корнелия засмеялась, хотя настроение у нее было хуже некуда.
Повесив зонт на руку, она зашагала вверх по переулку. Пройдя через сквозную арку, она вынырнула на другой улице, более оживленной.
На этой улице находилась кондитерская. Она не пользовалась бешеным спросом, но у нее была устойчивая, сформировавшаяся за годы клиентура. Жители близлежащих домов и небольших конторок по достоинству ценили горячий, свежеиспеченный хлеб, рогалики и сдобу. Большой ассортимент пирожных манил Корнелию в эту кондитерскую, словно магнит. Кроме того, сказать, что здесь были щадящие цены, значило не сказать вообще ничего…
Звякнул колокольчик, когда Корнелия дернула ручку двери любимой кондитерской. В этот час люди только-только планировали ехать домой из офисов, заканчивали работу, забирали машины со стоянок. Кондитерская была практически пустая.
– Корнелия! Здравствуй, милая! Давненько тебя не было видно.
За прилавком отдела, в котором отпускали свежесваренный кофе и продавали вкуснейшие свежие пирожные, стояла сама хозяйка, Анни Лемминг. На ней был белоснежный передник, на седых волосах – светлая косынка, подвернутая, как раньше носили фермеры. Ее сухое лицо было сосредоточенным, но глаза приветливо улыбались.
– Пыталась избежать соблазнов, – призналась Корнелия.
Анни расхохоталась:
– И результат я вижу… Тебе это не удалось!
– Да, не вышло.
– Каждый, кто заглянул сюда хоть раз, обязательно вернется, – торжествующе объявила Анни. – Что тебе завернуть, милая?
– Если не возражаете, я перекушу прямо здесь.
– Как я могу возражать! Выбирай любой столик, который на тебя смотрит.
Корнелия облюбовала столик прямо возле