без исключения люди, лечившиеся от бесплодия, отмечают одну особенность душевного состояния, которое они в процессе этого лечения испытывали…
В любой клинике, которая занимается репродукцией человека, мужчине и женщине подробнейшим образом расскажут, что, как и когда они должны делать. Врачи назовут все труднопроизносимые названия – гормонов, лекарств, процедур, – которые те захотят узнать. И в какой-то момент этих мужчину и женщину почти наверняка охватит уныние… Потому что им покажется, что зачатие – это дело сугубо медицинское. Возможно, они даже испытают из-за этого тоску, которую испытывает всякий нормальный человек, когда он понимает, что его жизнь – это сплошная лечебная процедура. И вот в такой-то момент они и должны сказать себе: это неправда! То, чем мы занимаемся, пусть даже и в клинике, это не процедура, а великая тайна! Одна, извините за пафос, из величайших тайн жизни. Как любовь, например. Или как состояние необъяснимого счастья. (Кто его, между прочим, знает, счастье, – может, оно тоже зарождается где-то в недрах головного мозга в виде известных и еще неизвестных науке гормонов? И отчего, в связи с какими внешними процессами?..)
Одним словом, не надо слишком погружаться в недра медицины. И я очень старалась, чтобы моя книжка не заставляла это делать. Ну что вам пользы, если вы выучите десяток высоконаучных терминов? Известно ведь, что человеческий мозг (тот самый, с гормонами) усваивает только десятую часть информации, которая в него поступает. Очень вам надо, чтобы эта усвоенная десятая часть сплошь состояла из непроизносимых слов?
Мне, во всяком случае, этого совсем не хотелось. Потому что, изучая проблему искусственного зачатия – а изучала я ее подробнейшим образом, не только читая материалы по теме и беседуя с врачами, но и общаясь со множеством людей, в том числе близких друзей, для которых она на какое-то время стала главной проблемой жизни, – я была совершенно потрясена. Но отнюдь не умными названиями, а совсем другим: тем, как много неожиданного, захватывающего, необъяснимого, просто фантастически интересного с этой проблемой связано. О «деторожденческой этнографии» я уже упоминала. А есть ведь еще «деторожденческая религия», есть таковая же этика… Есть множество индивидуальных случаев, а попросту говоря, неповторимых судеб, которые так или иначе связаны с искусственным зачатием.
Некоторые из этих судеб я наблюдала буквально воочию. В частности, судьбу моей близкой подруги Наташи. Я училась с ней в аспирантуре, а это – кто знает по себе, не даст соврать! – не менее прекрасные годы, чем незабываемая пора студенчества. Потом Наташа уехала в родное Иваново, сопровождаемая предостережениями друзей не стать очередной жертвой этого «города невест». Кто мог тогда знать, что эти шуточные пророчества сбудутся? Умная, домовитая, добрейшая Наташа не только не вышла замуж, но, как выяснилось, не смогла и забеременеть, когда, подобно многим женщинам, решила родить ребенка «для себя»…
Обо всем этом она рассказала мне, приехав во время летних каникул