а потом просто по воздуху, потому что троллейбус уехал.
Все это происходило в Тамбове, на привокзальной площади, недалеко от огромного, радужно сверкающего фонтана, городской гордости.
Лето, середина июля. Как выражаются метеорологи, воздух прогрелся примерно до тридцати градусов выше нуля. По Цельсию.
Выглядел человек удивительно. Очень низенький, примерно метр пятьдесят, полный, шаровидного телосложения. Зимняя куртка-пуховик, теплые шерстяные штаны, огромные бесформенные ботинки, шерстяная кепка. За спиной – гигантских размеров башнеобразный рюкзак, возвышающийся над головой примерно на полметра. Общая высота рюкзака сопоставима с ростом его обладателя.
Рядом стояла пожилая женщина.
– Видишь, не пускают тебя. Ладно, пойду я, идти мне надо.
И ушла. Человек остался один.
Он стоял в очень неудобном месте, в заполненной песком щели между краем разбитого отбойными молотками асфальта и бордюрным камнем. Пытался было продвинуться туда или сюда – и натыкался то на край асфальта, то на бордюр, чуть не падал, тыкал туда-сюда своей железной палкой.
– Помогите, – сказал человек. И еще несколько раз сказал: – Помогите.
Потом крикнул:
– Помогите! – И еще несколько раз крикнул.
Надо было помочь человеку, хотя и не хотелось этого делать, были совсем другие планы, надо было осмотреть город, познакомиться с его достопримечательностями, и так далее. Ну, что делать.
Подошел. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что у человека нет глаз, веки сомкнуты над пустыми глазницами и из щелочек торчат редкие короткие ресницы. Рот у человека все время открыт, во рту розовеет язык. И запах. Не то чтобы очень сильный, но свидетельствующий о том, что человек достаточно долгое время носил, не снимая, свою одежду на жаре.
– Вам помочь?
– А? Что?
– Помочь вам?
– Что? Не слышу!
Практически на ухо:
– Помочь вам? Куда надо ехать?
– Мне… эта…
Говорит так же плохо, как и слышит. Шепелявит. Пошарил рукой в пространстве, цепко и сильно ухватился за локоть, рукав, руку:
– Мне в облсобес. В это, в защиту. Помоги.
В облсобес.
– Как туда ехать?
– Что?
– Ехать на чем?
Неожиданно отчетливо:
– Туда идет пятый троллейбус и тридцать второй автобус.
– А остановка какая?
– Не знаю, сынок. Спроси там… у людей спроси. Облсобес. Помоги в троллейбус сесть.
Рука липкая. Запах, жара. Появляется тридцать второй автобус.
– Автобус идет, пошли.
– Автобус? Какой автобус, сынок?
– Тридцать второй.
– Сынок, какой автобус? Мне тридцать второй надо.
– Вот как раз тридцать второй идет.
– Тридцать второй?
– Да, да, тридцать второй.
– Ну, давай, сынок, веди меня.
– Пошли, пошли. Осторожно, сейчас бордюр.
Надо перешагнуть.
Спотыкается