дела имения.
– Эйдан, дай мне объяснить…
– Теперь я буду управлять делами, если ты не возражаешь, – прервал сестру брат. – Дом нуждается в некоторых изменениях. Конюшню следует немного отремонтировать…
– Скажи мне, пожалуйста, зачем ты с ним так? Мы ничего плохого не делали…
– Я ничего с ним не сделал. Пока. Вы больше не должны встречаться.
– Я люблю его…
– Он прикасался к тебе?
– Нет, – смутившись, тихо ответила девушка, покраснела и опустила глаза.
– Я верю тебе, Мэган… Но не верю ему.
– А я верю!
– Если он появится здесь еще раз – я пристрелю его, – холодно отчеканил Эйдан, глядя на сестру в упор.
Скованная поза и сдержанность Мэган давали Эйдану повод думать, что сестра согласится и промолчит, но он ошибся.
Она вдруг сорвалась с места и, горестно залившись слезами, бросила ему прямо в лицо:
– Ты такой же, как отец!
Слова очень больно резанули по сердцу, внутри у Эйдана все забурлило.
– Мэган, ты не понимаешь… – начал неловко оправдываться он.
Но девушка уже убежала, не дав ему возможности договорить.
Раздосадованный Эйдан смотрел ей вслед. Мэган не хотела понять главного – сейчас он пытался ее защитить. Пэмрой когда-то был его лучшим другом, а теперь – злейший враг. Ему было жаль сестру, но не его вина, что она выбрала не того мужчину.
Чертыхаясь, Эйдан вышел из комнаты. Когда эмоции улягутся, она сама поймет, что неправа. А сейчас объясняться с ней некогда – ему предстоит очередной неприятный разговор. Ноги замерли у отцовской спальни. Собравшись с силами, он без стука вошел в комнату.
Лорд Реей, как и прежде, сидел у камина, завернувшись в клетчатый плед. Эйдану показалось, что старик задремал, но его внезапный вопрос опроверг это:
– Ты уже видел ее?
– Да, – последовал короткий ответ. – Почему ты не сказал, что он твой должник?
– Привези ее завтра, пусть твои сестры с ней познакомятся. Они будут рады новой компании.
– Вот так просто – привези! А ответ на мой вопрос?
– Мы с ним заключили сделку. Он отдает свою дочь за тебя, я списываю его долги.
– Сделку? Ты расценил мою жизнь как сделку?
– Ты не оставил мне выбора еще тогда, когда сбежал со службы.
Эйдан, нахмурившись еще больше, растерянно огляделся. Он-то считал, отец не знал о его проступке. Правду говоря, его это тревожило все те годы, что он занимался торговлей. Эйдан знал – отец расценит это как предательство, как самый низкий поступок мужчины.
– Тебе дядя сказал?
– А ты думал, я ничего не узнаю? Гамильтон никогда не имел от меня секретов, ему не следовало проявлять к тебе малодушие…
– Малодушие!
– Да. Ты посрамил честь имени Маккеев, ты, наверное, и сам это понял, раз вступил в ряды черных горцев. Но, вижу, армия не сбила с тебя спесь в полной мере, раз ты не научился послушанию.
– Я волен поступать, как мне хочется, я не завишу